![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesVII.3. КАТАРСКИЙ ПЕРЕВОРОТ.
Априори трудно понять каким образом религия с такой подробной догматикой и традиционными – и даже архаическими – правилами, могла приобрести в эпоху своего расцвета революционный характер. Впрочем, сложно не осознавать того, насколько иллюзорными были бы формулировки любых сравнений между религией и общественными структурами или тенденциями в столь зыбких рамках, как Болгария X ст., Рейнские земли XII ст., и Босния XIV ст. А все же придется нам это сделать, чтобы найти ответ на две теории, которые нельзя обойти молчанием.
Первая из них – это оправдание Крестового похода и Инквизиции, которое появляется в трудах католических историков начиная с конца предыдущего столетия.
Осуждая брак, светское правосудие и принесение присяг, катаризм якобы подрывал установленный общественный порядок, и представлял собою явление «революционное и анархистское»1. Таким образом, репрессии были оборонительной реакцией со стороны тогдашнего общества, и прежде всего, Церкви.
Второй тезис, достаточно новый, выворачивает наоборот те же данные. Это не ересь должна была привести к революции, но наоборот – революционная тенденция приобрела форму ереси. Просто последняя была единственной подходящей к тогдашней ментальности формой бунта угнетенных против властных институций: феодализма и Церкви.
VII.3. 1. КАТАРИЗМ И ИНСТИТУЦИИ.
Легко вообразить себе, что апогеем догматики является катарское общество, лишенное социальных уз, брака, семьи, правосудия, неспособное к отражению внешней агрессии, без присяги, гарантирующей валидность договоров. Намного труднее обосновать, опираясь на исторические факты, реальность таких опасений.
Возможно, катаризм и мечтал в эсхатологической перспективе о всеобщем обращении, после чего наступил бы конец времен. Однако, в практическом плане, он рассчитывал, что distardacio, то есть опоздание, которое рьяно старалось причинить злое начало, будет чувствоваться еще долгое время.
Потому он соглашался, как и официальная Церковь, на весьма ограниченное количество совершенных. Его поведение в области монашества и духовенства было точно таким же, как и поведение Церкви. Современные ему католические полемисты упрекали его не в предписывании целибата, постов и ненасилия, а в том, что эти предписания и запреты выводятся из неверных теологических предпосылок. Говоря о мясной пище, святой Бернар пишет:
Воздерживаюсь от употребления мяса, потому что насыщая тело, питаешь похоть… Иначе у еретика… Он поступал бы верно и по-христиански, если бы избегал мяса не потому, что оно происходит от совокупления, а потому, что к нему приводит.2
Если речь шла о запрете применения насилия, то можно уподобить лицемерную формулировку, употребляемую совершенными для позволения убить предателя в их отсутствие3, формулировке предания Церковью виновного светскому трибуналу: «горячо его умоляя, чтобы действовал он в твоем случае, не доходя до смертной казни или калечения».
Мы уже говорили о мировых соглашениях, которые заключала катарская иерархия Лангедока для предотвращения споров, а также о ее посредничестве в гражданских делах. Позже мы присмотримся к поведению катарских обществ, вынужденных вести войны. На самом деле там нет ничего особенно революционного.
С конца XIII века совершенные не колеблются склонять молодых верующих заключать браки, чтобы сохранить практикующие семейные очаги, где могли принимать катарскую Церковь, и где хранили бы веру4. Можно счесть это нелогичным или чрезмерным либерализмом, но уж ни в коем случае не переворотом или побуждением к пороку.
Если речь идет о присяге, то ошибочным было бы мнение, что она представляла в классический период катаризма фундамент юридических отношений par excellence. На нее косо смотрят в куртуазном обществе, которое предпочитало обязательства гражданского права, пакты (conveneza) или «верное слово»5.
Даже тот факт, что в некоторых странах еретиков (как катаров, так и вальденсов) обвиняли в практике тайных оргий, доказывает, что в городках или городских кварталах их нельзя было обвинить открыто в антиобщественном поведении. В конце концов, в документах Инквизиции, где говорится о многих тысячах лиц, нет ни малейшего упоминания о таком поведении.
1 J. Guiraud, op. cit., I, p. 99. - См. C. Douais, Les Albigeois, Paris 1880, p. 253 : « если этой позорной ереси удалось бы как следует укорениться то земля Лангедока, безлюдная и пустая, стала бы вскоре огромным полем мертвецов» ; p. 265 : « эта секта, доктрина которой была в таком противоречии со всяким социальным порядком».
2In Cantica, sermon 66.
3Cм. supra, p. 226. (Речь идет о случае с убийством фальшивого бегина в 1301 г. Далеко не все историки согласны с такой интерпретацией данного сюжета. Счесть, что Пьер Отье предоставил верующим свободу действий, закрыв глаза на убийство, означает признать утрату им монашеского статуса на глазах у всех, с точки зрения его веры; такой поступок был бы равен отречению– прим. пер.)
4J. Fournier, t. I, p. 292-293.
5Cм P. Ourliac, La Convenenza, dans Etudes d'histoire du droit prive offertes a Pierre Petot, Paris 1959, pp. 413422 ; - Id., Troubadours et juristes, Cahiers de Civilisation medievale, VIIIе année, Poitiers 1965, pp. 165-166; - M. Castaing-Sicard, Les contrats dans le tres ancien droit toulousain, Toulouse 1959, passim.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
no subject
Date: 2011-08-18 05:10 pm (UTC)У катарской Церкви нельзя было реквизировать _землю_, но она имела дома, мастерские, деньги в конце концов.
Далее, власть тоже не на пустом месте существует - в разным местах Европы уже давно закончилась ситуация "у кого в руках больше меч, тот и главный". С конца 11 века наступают времена некоторого упорядочивания, причем на Севере Европы господствует одна система, а в Средиземноморье - другая.
К примеру, отсутствие права майората в Средиземноморье привело к тому, что там практически невозможно было иметь власть, сжирая остальных - это конечно было, но в не очень больших количествах, и повсеместно осуждалось как не соответствующее главной ценности - paratge.
Святые, которые хотят выжить, имеют независимую от волка экономику, благодаря этой системе. Более того, волк, который будет очень сильно проявлять волческие качества как по отношению к святым, так и по отношению к прочим смертным, может получить от ворот поворот при смерти - разве что покается. Тем более, что по теологии святых власть такого волка - от лукавого.
Более того, все родственники волка могут от него отвернуться, что в ситуации господства семейных ценностей в Окситании было очень плохим.
Потому быть объявленным равноапостольым ему не светит ни с какой точки зрения - ни культурный парадигмат в обществе, ни теологический. Власть ведь в Средиземноморском Средневековье не тоталитарная, если народ ее не поддержит - хана. Приведу пример - в Северной Европе городки из которых состояло большинство тогдашних поселений, строили часто в яме, или на склоне горы, а на вершине - замок сеньора. Отгороженный от горожан. В Лангедоке замок сеньора - это большая башня в центре городка, без всяких стен, и стена окружает целый городок. Сеньор делит власть с городскими консулами - это paratge. Если они против него взбунтуются - ему даже защититься будет никак нельзя. Приходится договариваться. Это _приходиться договариваться_ - является raison d'etre местной культуры.
С уважением
no subject
Date: 2011-08-19 07:13 am (UTC)no subject
Date: 2011-08-19 08:02 am (UTC)Там же иудеи с сарацинами тусовались, и тоже не жаловались особо на судьбу.
С уважением
no subject
Date: 2011-08-22 09:28 am (UTC)no subject
Date: 2011-08-25 06:18 pm (UTC)С уважением