Истинный образ. Эпилог. Окончание.

[credentes]

ЗАМОК, ГДЕ БОГ ИНОЙ

 

Следующей темой для размышлений, которая кажется мне особенно ясной, когда я заканчиваю эти страницы, является безусловный спиритуализм христианства катаров, черта, из-за которой, возможно, это религиозное движение застыло в неподвижности, остановилось в развитии, а с точки зрения Истории, всегда подвижной, такая остановка неизменно означает смерть.

Будучи бесспорно раннехристианским в своем обряде и глубинном происхождении своей доктрины, христианство катаров можно воспринимать как одну из христианских Церквей ранних времен, в той или иной степени застывшую на каком-нибудь Востоке и воскресшую в собственном смысле этого слова, когда в эпоху Тысячелетия настали благоприятные культурные условия. В XII и даже XIII столетии катаризм прекрасно соответствовал своему времени, будучи наиболее представительным из первых евангелизмов и духовных порывов «интеллектуального» характера в эпоху Абеляра. Можно сказать, что он был даже прогрессивным элементом, благодаря вовлечению класса нарождающейся буржуазии, своей практике денежного обращения и жизни в труде, а также своей пастырской деятельности свободного проповедования и распространения Писания на народном языке.

 

Однако, с середины XIII века евангельские порывы, как ортодоксальные, так и нет, характеризуются новой формой духовности. Эта новая религиозность, мистическая, апокалиптическая, преобразила романский католицизм и обрела собственные радикальные формы, с которыми тоже стали обращаться как с «ересями», уничтожая их огнем. Катаризм по своей природе не был способен адаптироваться к ним. Всякая мистика была ему фундаментально чужда, поскольку мистика предполагает целую сеть чувственных связей между божественным бытием и воплощенной душой, в то время, как катаризм – это христианство, где Бога в этом мире нет, христианство, которому чужда всякая материя, всякое смятение чувств. В нем нет никаких пророчеств относительно этого мира, никаких надежд на земное воплощение эпохи божественного счастья, где социальный мир является предвестником чего-то большего, поскольку катаризм - христианство невидимого мира добрых духов, а его единственное Добро – в вечности. Поставив во главу угла полную невинность Бога по отношению к злу, миру преходящих иллюзий и смерти, катаризм стал христианством абсолютного спиритуализма, и не мог эволюционировать без того, чтобы просто перестать быть собой.

Начиная с середины XIII века, именно тогда, когда Римская Церковь организовывает против него систематические и методические репрессии, катаризм фактически сталкивается с менее непосредственным, но без сомнения, более радикальным противником: новой иоахимитской и францисканской мистикой, которая отвела религиозное вдохновение как простецов, так и ученых, в русло логики войн, костров и страданий – а вскоре настала Чума, банды рутьеров вереницами выстраивались с факелами, восклицая «Покаяния! Покаяния!», повсюду бродили процессии флагеллантов, и всё захлестнула эта готическая волна культа искупительных страданий и Спасения путем кровоточащих ран и поцелуев с прокаженными. Возможно, катаризм на свой, не очень гибкий манер, оставался христианством романских времен? Его метафизика была логикой холодного света, он выявлял себя в мирной безмятежности, хотя, возможно, не без некоторого высокомерия, иногда с иронической полуулыбкой, юмором и рационализмом, высказываясь о «лжи и предрассудках» Церкви Римской, что полностью соответствовало эпохе Абеляра и нового открытия Аристотеля.

Когда Белибаст со своей благородной иронией замечает, что можно молиться Богу и в католическом храме, как и в любом другом месте, то некоторым образом он кажется нам ближе, после «века Просвещения»: но в XIV веке он выглядит анахронизмом… Так и Жак Отье говорит Пьеру Маури, дающему показания перед Жаком Фурнье, подтверждая, что благословение хлеба катарским служителем или священником в любом случае не сделает из благословленного хлеба тела Христова. Ведь мы благословляем его на тот же манер, добавляет Белибаст в том же свидетельстве:

 

«Наш хлеб – тот же, что и их, но мы говорим правду, называя хлеб, который мы благословляем, просто благословленным хлебом, в то время, как эти, из Церкви Римской, говорят ложь, заявляя, будто их благословленный хлеб – это тело Божье...»

 

«Современный» рационалистический привкус этого абсолютного спиритуализма, как это ни странно, кажется нам ближе, чем чувственные излияния католической мистики XIV века. Однако, катары были христианами иного Бога: Бог был не от мира, как и мир был не для Него; и наоборот, князь мира сего был чужим миру истины и вечности: «не дай нам умереть в мире чужого бога, но дай нам познать то, что Ты знаешь и полюбить то, что Ты любишь», - такая просьба к «Отцу Святому, Богу праведному добрых духов» содержится в анонимной катарской молитве, которую по памяти цитирует Жан Маури Жаку Фурнье.

 

Вид с Монсегюра на голубые горы

 

Удивительно, но в этом христианском мире, возрожденном францисканской мистикой и поклонением Христу в человеческом воплощении и Его искупительным страданиям, только рейнский доминиканец, Мейстер Экхарт, вновь вернул отзвук слов холодного света давних совершенных. «Если бы был бог, которого я мог познать, я бы не считал его Богом», писал он, тоже снимая с Бога ответственность за все невзгоды «мира сего», и видя Бога только в непознаваемом, другом мире, который не может постичь никакое воображение, куда не долетит никакая молитва. Бесплотная доминиканская мистика и дуалистическая метафизика парадоксально сближаются, перебрасывая мост через век страданий.

Мираж этой средневековой спиритуальности, не придающей Богу никакого образа ни в камне, ни в плоти, не воображающей никакой сакрализации видимого, очаровывает и привлекает толпы туристов к голубизне Монсегюра или солнечно-охряным Корбьерам. Мы не достигли конца парадоксов, имеющих вкус к жизни. Ничего сегодня не осталось от мира катаров, кроме света, который они вбирали в себя, как и мы можем его еще вбирать. Как нам найти хотя бы отблеск их взгляда в вещах мира сего, если они признавали их – хотя красота этих вещей говорит нам именно об их мире – творением зла?

Хотя с другой стороны… Рене Нелли, в поэзии которого слышен голос пророка, смог открыть божественный смысл иллюзорной красоты мира, как если бы его видели давние совершенные. «Замок, где Бог Иной», как он назвал Монсегюр в длинной поэме, где Бог – это не столько библейский Бог, но Иной, из иного мира, ведь мы не от мира и мир не для нас. И Нелли тоже перефразирует Мэйстера Экхарта, как тот перефразировал старые катарские тексты. Но Нелли отыскал просвет божественной надежды в красоте мира навыворот:

 

«Кто несется с ветром следует в недвижном путешествии

Смерть не приносит с собой ничего кроме странника которого приносит

Я вижу башню медленно поднимающуюся на собственную цитадель

И всякая изнанка этого мира открыта для встречи с нами…»

 

Настало время умолкнуть. Наступила ночь, и воркуют горлицы. И мы никогда не узнаем, кто из них, Франциск или Гвиберт, слушал их с большей любовью и очарованием.

 

Виллегли, 30 мая 1988 года, 1 час ночи

 

Анн Бренон

Comments

[elelet.livejournal.com]

***Да, я разделяю мнение о том, что сотворенные Отцом живые существа тоже состоят из тела, души и духа, но только их души попали в этот мир.***
Подождите, но тело это же материя? Вы поддерживаете идею, что материя сотворена Отцом?



***Да, конечно. Как и все - это мир смешения.***
Мы опять возвращаемся в тому же огороду: кто имеет право безоговорочно производить деление того, что от Отца и того, что не от Отца в эмоциях людей.


***Я разделяю точку зрения, согласно которой критерий отбора содержится как минимум в Евангелиях. ***
Понимаете, Вы можете быть не согласны, но то, что Вы считаете злом, для другого человека будет добром. И наоборот. «Что русскому хорошо, то немцу смерть». Поэтому и плоды не должны судится однобоко. Кстати, в Евангелиях нет обозначений критерий отбора. Есть просто утверждение, что Отец- благ. И верующие в Христа, должны быть так же совершенны, как и Отец. Да и не причинение смерти очень условное понятие. Вы можете задавить жука и тем самым сами станете убийцей по отношению к жуку. И не станете терпеть, когда на Ваших глазах насилуют ребенка, т.е. сможете причинить насилие причиняющему насилие. Хотя, может тут я могу и ошибаться. Мир на самом деле пожиратель трупов и мы каждый – потенциальный убийца.


***Я предпочитаю точку зрения тех субъектов, которые исполняли Нагорную проповедь и заповеди Христовы. ***
Но Нагорная проповедь не призывает к исполнению. В ней констатация факта: блаженны, когда… Да и «заповедей» Христос не оставлял. Есть только одна заповедь – «Любите друг друга». И вот если бы субъект разделял точку зрения: «Итак во всем, как хотите, чтобы поступали с вами, так и вы поступайте с людьми», то это и было бы стопроцентное следование учению Христа. Оно ужасающе простое, как и ужасающе сложное.


***Несомненно имеет, с двумя поправками. ***.
Это при условии, если они не желали такого же к себе отношения. Только с оглядкой на такую формулировку поступков, уже можно утверждать, что они действовали вопреки учению Христа. Но не манипулируя неопределенностями, вроде «добра и зла», как морально-этических правил.


***Не надо смотреть "всем пакетом", это тоже не признак самостоятельности мышления. :-)***
Понимаете, если мой расчет изначально основывался на ошибочной информации, его результат будет также ошибочен. Впрочем, это уже Вам скажет любой математик или технарь, к ним я не отношусь. Именно если Вы будете смотреть всем пакетом, Вы сможете увидеть всю общую картину, а не вырывать фрагменты и судить по ним о целостном. Надо увидеть всего слона, а не ощупывать его ноги или хвост.


***Нет, это одна из теорий, не более того. ***
Она работает, и вот это самый убедительное доказательство. Но Вам она, разумеется, может не нравится.

***В гормоны не надо верить. Это не Слово Божье. И тем более не надо их абсолютизировать и строить на этом всеохватывающие теории. :-) ***

Правильно, гормоны, в отличии от слова Божия, доказуемы на физическом уровне. Это два разных мира и я не вижу ничего кошмарного в том, что человек на физическом уровне подчинен физическим же проявлениям. Это не только не противоречит, но даже подтверждает слова Христа.

***А у Вас только коренные жители лишены таких прав или все прочие тоже? И еще вопрос - а Вы за них как-то боретесь? Или ожидаете, что Вам придут и на блюдечке все принесут?***
Пафосно. Но борьба, понимаете ли, это так же путь причинения насилия. Вы об этом не думаете, когда призываете бороться за права? У нас лишены и коренные и не коренные. Насчет ожиданий, даже Вам не буду пояснять, потому как вопрос сам был достаточно нетактичен, в виду Вашего незнания ситуации, простите.


***за практику надо сражаться***
Удивительно, но это мне говорите Вы, которая выше рассуждала о соблюдении Нагорной проповеди.

***Это тоже одна из теорий, очень вульгарно-марксистская. ***
Для того, чтобы она перестала для Вас быть теорией, надо просто провести краткий сравнительный анализ. И вульгарные ощущения вкупе с Марксом испарятся.