О праведном преследовании

[credentes]

Как трудно в Италии всходить и восходить по ступеням, особенно в Вероне, где бесконечно натыкаешься на образ с тесаком в голове, на Петра Веронского в разных видах, представленного даже в явлении «Мадонны пополо», то бишь Богоматерь Покрова… И вспоминаешь, как сего святого инквизитора сравнивали со св. Франциском (не в пользу последнего), а полученный им удар тесаком с ранами Спасителя… И везде эта надпись в плакатном стиле возле церквей на третью неделю Пасхи: «Господи!... Ты знаешь, что я люблю Тебя» (Ио. 21, 17). С намеком, что Петр Веронский прославил Бога той же смертью, что и св. Петр…

И потом читаешь у некоторых деятелей американской университетской интеллигенции о том же – да, именно о том же. О праведном преследовании, о связи между преследованием и божественным правом. О том, что пастырский орден, созданный по образу Христа и апостолов Его мог с таким энтузиазмом ввязаться в репрессивную деятельность – арест, допросы, пытки, наказания, и даже казнь на костре – и при этом нисколько не нарушать христианских ценностей и требований Спасителя. Что само по себе средневековое христианство позволяло – и даже требовало, и возводило в ранг праведности  - такие преследования (К.Колдуэлл). И что вообще христианство как религия только и может, что соскальзывать в преследования, насилия и нетолерантность, если не будет рядом злых атеистов с автоматами.

Что мне сказать на это?

Медийный образ ужасов королевской Инквизиции с ее арсеналом пыток и фанатизма скрывает и перекрывает реальный образ Инквизиции средневековой, не столь зрелищной, убивавшей не так много, не пытавшей еще систематически, и вообще, «прикрывавшей свой произвол пеплумом права» (А.Бренон). И это тем более позволяет подобным, но уже европейским исследователям говорить о том, что средневековая Инквизиция полностью вписывалась в религиозную логику своего времени (Ж-Л.Биже), она пользовалась вполне современными методами, она была очень умеренной, а катары все свистнули и улетели благодаря розарию св. Доминика, то бишь победе ортодоксии в лице «новой пастырской деятельности» нищенствующих орденов.

Все это представляется мне своего рода индульгенцией, чтобы не сказать, осторожной апологией Инквизиции. И тот и другой подход, собственно преследует одну цель – сказать о том, что толерантность  - это анахронизм для Средневековья, а в Инквизиции не было ничего шокирующего. «Это только сегодня Инквизиция кажется нам невыносимым принуждением в области веры, однако логика 13 столетия была иной» (Ж-Л. Биже).

О да, а еще можно написать, что люди, которые выступали против Инквизиции, пользовались той же логикой, только сами хотели занять ее место – как уже, собственно и пишут! Потому что все дело, мол, было не в постепенном исключении из общества групп, признаваемых стигматизованными – неверных, еретиков, евреев, прокаженных, и так далее – а якобы во включении их во всеобщий универсум божественного права, где тот, кто не бросит камень в ближнего своего, становится виновным перед Богом. Ну, а люди, выступавшие _против ужасов Инквизиции как таковой_,  а не против того, что Инквизиция преследует не настоящих еретиков, а искренних католиков и плохо выполняет свою работу, наверное, вообще были не  из того времени. Или логики не знали. Ведь на самом деле мы видим одну простую вещь – подмену логики _идеологией_, причем идеологией доминирующей. Как будто в Средневековье жили не люди, а манипулируемые манекены, которые не любили и не жалели, которым не была доступна симпатия и эмпатия, и которые, наверное, грызли семечки глядя на то, как сжигают живого человека. Ну как же – одно мышление, одна религиозность!

И мне хочется поблагодарить этих не замечаемых и точно так же вытесняемых на маргинез  Истории Специалистами людей, отвергших эту логику (вернее идеологию) своего времени и вообще всех времен. Разве Пейре Отье не принадлежит 14 веку, как и Бернард Ги? И если один говорит о Церкви, которая бежит и прощает, а второй о Церкви, которая передает человека для сожжения в знак вечного проклятия, то кто из них является большим анахронизмом?

И снова я возвращаюсь к этой излюбленной цитате на третью неделю Пасхи. Открыть свое сердце Иисусу, возлюбить Его, ибо Его кровь искупила нас, грешных. И что Сам Христос наставил Петра – первого папу Римского – пасти овец Своих, а потому трепещите и покоритесь, народы! Вот это якобы логика средневекового христианства, да и вообще христианства…

Хорошо сказано об этом тексте вот здесь:  http://jacopone-da.livejournal.com/139781.html

«Иисус: «Симон Ионин, любишь ли (agapas) ты меня больше, чем они?

Петр: «Да, Господи, ты знаешь (oidas), что я люблю (philo) Тебя».
Иисус: «Симон Ионин, любишь ли (agapas) ты меня?»
Петр: «Да, Господи, Ты знаешь (oidas), что я люблю (philo) Тебя».

Иисус: «Симон Ионин, любишь ли (phileis) ты меня?»

Петр: «Господи, Ты все знаешь (oidas); Ты знаешь (ginoskeis), что я люблю (philo) Тебя».

По мнению некоторых исследователей, разные слова для знания и любви употреблены здесь намеренно. Иисус просит у Петра любви-agape. Agape – это высочайшая духовная любовь, Петр призван любить Иисуса превыше всех вещей и людей, превыше себя самого. Но Петр честен, поэтому признается: «Господи, ты знаешь, что я люблю тебя только по-братски, по-дружески (philo se)». Иисус не против и такой любви, поэтому отвечает Петру во всех трех случаях: «Паси овец моих». Но он снова просит о любви-agape, и снова Петр отвечает так же. Иисус спрашивает в третий раз, но теперь о том, что Петр действительно может ему дать: «Ладно, Петр, так ты любишь меня как брат, как друг (phileis me)?»

Петр опечален; он собирается с духом и выкладывает Иисусу всё: «Господи, Ты всё знаешь (oidas), Ты знаешь (ginoskeis), что я люблю Тебя (только) по-братски (philo)». Теперь Петр использует оба смысла глагола «знать». Переходит от oidas (буквально «ты увидел») к ginoskeis (более глубокое знание, понимание). Если все это принять во внимание, последнее предложение переводится так: «Господи, Ты всё увидел, Ты понимаешь, что я люблю Тебя (лишь) по-братски». Иисус предрекает Петру мученическую смерть, как бы говоря: «Петр, я очень хорошо понимаю, как ты любишь меня сейчас. Но придет день, когда ты будешь в силах умереть за меня и действительно отдашь жизнь. Тогда ты сможешь сказать, что любишь меня так, как я прошу – любовью-аgape».”

 

Но я бы еще иначе сказала об этом.

Когда в первый раз Господь спрашивает Петра, готов ли он служить Богу, отдаться Ему и быть Его служителем, то человек телесный, эмоциональный, отвечает: «так, Господи! Ты знаешь, что я люблю ( philo) Тебя» (Да, Ты дорог мне, мы столько пережили вместе, конечно, я люблю Тебя!». Но Господу не это нужно. Он второй раз задает Петру тот же вопрос. Тогда психический человек, рассудочный, отвечает: «так, Господи! Ты знаешь (oidas ), что я люблю ( philo) Тебя» (Да, Ты мой Учитель, я должен Тебя любить» (Господи! К кому же нам в противном случае идти? Ты же имеешь глаголы вечной жизни). И понял тогда Христос, что пока Петр еще не в Духе Святом, то на «агапэ» у него нет благодати. Но так как духовный человек Петр должен был все равно родиться, то сказал ему Христос и в третий раз: «Любишь ( phileis) ли ты Меня?». На что Петр отвечает Ему с готовностью: «Господи! Ты все знаешь (oidas ); Ты знаешь (ginoskeis), что я люблю ( philo) Тебя» (что значит: когда придет время – а Ты это время знаешь – Дух Святой снизойдет на меня, тогда я возьму крест добрых дел и последую за Тобою, полностью, буду Твоим безраздельно. И тогда будет уже не моя воля, но Твоя). О том, что Спаситель отлично понял Петра, говорит последующая Его фраза: «Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь… И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною.» (Иоан.21:18,19).

 

К чему это я? А к претензиям на монополию все той же доминирующей идеологии на Евангелие и его интерпретацию. Разве тех, кто не считал, что только Церковь Римская имеет право пасти овец Господа Нашего, тех, кто хотел идти путем Христа и апостолов, но при этом не в ногу с Церковью Римской путем стяжательства и абсолютного послушания папе, назвавшие себя  «наместниками Петровыми» не именовали раскольниками, еретиками и самозванцами, чтобы в конце концов «окончательно решить вопрос»? Может они забыли о том, что пишется в Евангелии святого Марка (9:38-40). И в Евангелии от Иоанна явственно указывается, что Господь Наш сказал на ревнивое замечание апостола Петра: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика (Иоанна). Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! а он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе [до того]? ты иди за Мною.» (Иоан.21:20-22).

Но, может, у Господа Нашего была иная логика, чем у средневековых инквизиторов, и даже чем у некоторых специалистов от истории. В конце концов, Он дает и критерий истины

 - по плодам их узнаете их, кто добрые пастыри, а кто – слепые вожди слепых (Матф.15:14).

А о тех, кто душу свою не жалеют, но отдают за овец, о тех, которые знают Отца и к Нему идут, тоже сказано в Писании: «И когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы.» (1Пет.5:4).

Comments

[credentes.livejournal.com]

И еще - что такое "слишком человеческое" - желание обнять или ударить? :-)

С уважением

[jacopone-da.livejournal.com]

Желание овладеть. А уж с помощью объятия или удара - это по обстоятельствам...