![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesПоследнее слово катаризма
Приняв смерть из рук клерикальных палачей, вся маленькая Церковь, как и Сибилла Бэйль, как и Гийом Белибаст, показала своей смертью, что ее послание надежды лучше и возвышеннее, чем послание преследователей. Чем ожесточеннее инквизиторы уничтожали последних пастырей и бросали тем, кого считали извращенцами и преступниками, абсолютную анафему своего вечного проклятия – тем больше эти пастыри соответствовали в реальности своему евангелизму с человеческим лицом. Но, к сожалению, официальная Церковь в то же самое время очень просто лишила этих пастырей всех способов выразить эту правду, поскольку заткнула им рот как в прямом, так и в фигуральном смысле этого слова. Что на самом деле проповедовали Добрые Люди, оказавшись в капкане преследований и страданий? Конечно, они не упускали возможности высмеивать и даже оскорблять католических священников и прелатов, называя их волками пожирающими, их Церковь – злобной Церковью Римской. Конечно, они очень успешно использовали серьезные евангельские упущения своих противников, и их окончательным аргументом было резюме известной притчи о благих и дурных деревьях, о благих и дурных плодах. Этот аргумент они приводили с достаточным основанием, чтобы показать, что ни Бог, ни Церковь Христова не могут использовать зло, чтобы противостоять злу, и что по средствам зла - страданиям и насилию – можно безошибочно разгадать злого вдохновителя. Впрочем, эти аргументы были резюмированы через столетие в следующем предложении, которое принадлежит перу вальденсов, но которое, скорее всего, не могли бы не использовать катарские проповедники: «Среди гонимых и гонителей (истинные) Христиане всегда гонимы» [1].
Их противники находили только высокопарные слова, чтобы очернять их и осуждать на сожжение даже их трупы. Это делалось для того, чтобы хоть немного предвосхитить Божью кару и Его Страшный Суд, вычеркнув своих оппонентов из вечной жизни, которой, как они полагали, будут наслаждаться люди, воскресшие в плотских телах. Но Добрые Люди не отвечали им никакими метафизическими осуждениями. С их точки зрения, Бог Евангелий не мог судить и наказывать: это были дьявольские атрибуты князя мира сего. Бог Евангелий не мог так жестоко относиться к Своим созданиям, попавшим под власть зла, не мог вечно наказывать их, потому что зло, несчастье, страдание и насилие не имеют удела в вечности. Добрые Люди были христианами, проповедовавшими, что все души были созданы благими и равными между собой, и все они спасутся. В том числе и их преследователи, которые однажды поймут, что находятся на ложном пути.
Даже Сибилла Пейре, которая не питала к катаризму глубоких симпатий и не обладала особо острым умом, оказалась способной это понять:
«Пьер Отье говорил, что после конца света весь видимый мир будет пожран огнем, серой и смолой, и это он назвал адом. Но все души людские будут тогда в раю, и в небе будет столько же счастья для одной души, сколько и для другой, и все будут одним, и каждая душа будет любить другую, как любят своего отца, мать и своих детей» [2].
Это очень далеко от тягостной атмосферы католического вечного проклятия и инквизиторских анафем. Одновременно скромно и ясно Добрые Люди осознавали свой триумф:
«Они говорили, что не знают, будут ли спасены они сами, ибо если получится так, что они обратятся в веру Церкви Римской и покинут веру, которой теперь придерживаются, то не смогут спастись в нынешних телах или плащах» [3].
О клириках Римских они говорили так:
«Теперь они глухи и слепы, ибо не видят и не слышат голоса Божьего. Но, в конце концов, даже путем больших страданий, они обретут разумение и распознают свою Церковь в других телах, где они поймут правду» [4].
И они тоже, как и все души Божьи, будут спасены.
Так кто истинные христиане?
Приняв смерть из рук клерикальных палачей, вся маленькая Церковь, как и Сибилла Бэйль, как и Гийом Белибаст, показала своей смертью, что ее послание надежды лучше и возвышеннее, чем послание преследователей. Чем ожесточеннее инквизиторы уничтожали последних пастырей и бросали тем, кого считали извращенцами и преступниками, абсолютную анафему своего вечного проклятия – тем больше эти пастыри соответствовали в реальности своему евангелизму с человеческим лицом. Но, к сожалению, официальная Церковь в то же самое время очень просто лишила этих пастырей всех способов выразить эту правду, поскольку заткнула им рот как в прямом, так и в фигуральном смысле этого слова. Что на самом деле проповедовали Добрые Люди, оказавшись в капкане преследований и страданий? Конечно, они не упускали возможности высмеивать и даже оскорблять католических священников и прелатов, называя их волками пожирающими, их Церковь – злобной Церковью Римской. Конечно, они очень успешно использовали серьезные евангельские упущения своих противников, и их окончательным аргументом было резюме известной притчи о благих и дурных деревьях, о благих и дурных плодах. Этот аргумент они приводили с достаточным основанием, чтобы показать, что ни Бог, ни Церковь Христова не могут использовать зло, чтобы противостоять злу, и что по средствам зла - страданиям и насилию – можно безошибочно разгадать злого вдохновителя. Впрочем, эти аргументы были резюмированы через столетие в следующем предложении, которое принадлежит перу вальденсов, но которое, скорее всего, не могли бы не использовать катарские проповедники: «Среди гонимых и гонителей (истинные) Христиане всегда гонимы» [1].
Их противники находили только высокопарные слова, чтобы очернять их и осуждать на сожжение даже их трупы. Это делалось для того, чтобы хоть немного предвосхитить Божью кару и Его Страшный Суд, вычеркнув своих оппонентов из вечной жизни, которой, как они полагали, будут наслаждаться люди, воскресшие в плотских телах. Но Добрые Люди не отвечали им никакими метафизическими осуждениями. С их точки зрения, Бог Евангелий не мог судить и наказывать: это были дьявольские атрибуты князя мира сего. Бог Евангелий не мог так жестоко относиться к Своим созданиям, попавшим под власть зла, не мог вечно наказывать их, потому что зло, несчастье, страдание и насилие не имеют удела в вечности. Добрые Люди были христианами, проповедовавшими, что все души были созданы благими и равными между собой, и все они спасутся. В том числе и их преследователи, которые однажды поймут, что находятся на ложном пути.
Даже Сибилла Пейре, которая не питала к катаризму глубоких симпатий и не обладала особо острым умом, оказалась способной это понять:
«Пьер Отье говорил, что после конца света весь видимый мир будет пожран огнем, серой и смолой, и это он назвал адом. Но все души людские будут тогда в раю, и в небе будет столько же счастья для одной души, сколько и для другой, и все будут одним, и каждая душа будет любить другую, как любят своего отца, мать и своих детей» [2].
Это очень далеко от тягостной атмосферы католического вечного проклятия и инквизиторских анафем. Одновременно скромно и ясно Добрые Люди осознавали свой триумф:
«Они говорили, что не знают, будут ли спасены они сами, ибо если получится так, что они обратятся в веру Церкви Римской и покинут веру, которой теперь придерживаются, то не смогут спастись в нынешних телах или плащах» [3].
О клириках Римских они говорили так:
«Теперь они глухи и слепы, ибо не видят и не слышат голоса Божьего. Но, в конце концов, даже путем больших страданий, они обретут разумение и распознают свою Церковь в других телах, где они поймут правду» [4].
И они тоже, как и все души Божьи, будут спасены.
Так кто истинные христиане?
[1] Вальденский трактат «О страданиях», Рук. 260 в библиотеке Тринити Колледжа в Дублине. Текст А, пар.14, в Anne Brenon, dans Heresis n. 1, 1983, p.29.
[2] Показания Сибиллы Пейре, op.cit., t.2, p. 573.
[3] Показания Сибиллы Пейре, op.cit., t.2, p. 580.
[4] Показания Сибиллы Пейре, op.cit., t.2, p. 579.
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}