![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesНищета беглецов
Арнод де Клеренс, бедный рыцарь из Кассес, и его жена Гильельма, которых мы уже встречали и которые также были скомпрометированы защитой еретиков, как и семья Гузенс из Сен-Мартен-Лаланда, все же попытались несколько оправдаться в глазах Бернара де Ко, запутавшись - и запутывая нас – в темных историях разоблачений.
В саstrum Кассес, как и в Сен-Мартен и во многих других, сами совладельцы, братья Рокевилль, подавали всем пример в увлечении катаризмом. Арнод де Клеренс, конечно, следовал им. До 1240 года он был рьяным защитником еретиков; в 1237 году, когда он встретил, случайно или намеренно, трех Совершенных Женщин в лесу Гьюзоль – Бруну, даму Оренку, сестру Гийома Аймерика, и Когулю, сестру Гийома Грайя – то тут же рассказал об этом своей жене. Она среагировала немедленно и отнесла им шерсть для пряжи; взамен она пообещала печь для них хлеб в своей печи. Однако эти три женщины так и не получили своей оплаты, поскольку кюре Сен-Полет арестовал их почти сразу же.
Гильельма и Арнод де Клеренс принимали у себя и прятали двух других Совершенных Женщин, Маркезию и ее подругу Раймонду. Это было в 1241 году. Обеих этих женщин им доверил Раймонд де Рокевилль, сам сеньор Кассес, который впоследствии вместе со своим братом Бертраном де Рокевилль отвел их в более безопасное место, в Авиньонет. Нужно сказать, что Совершенная Раймонда была дамой Раймондой де Рокевилль, супругой самого сеньора де Кассес.
Супруги Клеренс принимали у себя множество раз Совершенную Маркезию с различными спутницами – еще одной Раймондой, Азалаис. Гильельма де Клеренс призналась инквизитору, что в течение двенадцати дней в этом самом (то есть в 1245) году, она прятала у себя, между Пятидесятницей и праздником Святого Иоанна летнего, Маркезию и Раймонду в своем доме, и что обе Совершенные Женщины все время на нее работали – пряли, помогали в работе по дому, и так далее. Потом ее муж, не предупредив ее, выдал их кюре Кассес. Арнод де Клеренс рассказывает инквизитору об этом много подробностей. Он рассказывает ему, как этот самый кюре вначале посоветовал ему немного подождать, в надежде, что обе Совершенные привлекут в ловушку и других еретиков, потому что он хорошо знал, что у Маркезии двое сыновей являются Совершенными, и они, конечно же, придут ее навестить. Но через четыре дня его терпение лопнуло, и кюре арестовал обеих Совершенных Женщин в доме Клеренс.
Арнод де Клеренс добавляет также, что Понс и Арнод Айнард, двое Добрых Людей, сыновей Совершенной Маркезии, прибыли той же ночью увидеть свою мать и спросили, где она. Хотя хозяин дома объяснил им, что двух Добрых Дам арестовали, они не дали себя обмануть, и заявили ему, что ведь он сам на них донес. Тогда он отдал им кусок хлеба, который принадлежал их матери – и который она, возможно, благословила – и они ушли с этим хлебом[1]. Единственное материальное воспоминание, за исключением плодов неустанной работы, которое Добрая Дама могла оставить в этом мире.
Материальная нищета изгнанников усложняла их моральное состояние. Две подруги, будучи вместе, были Церковью и могли следовать своему обряду, питать свою веру и крепить религиозные надежды. Но опасности и трудности подпольной жизни иногда могли их разлучить, иногда одну из них арестовывали, а вторая оказывалась в полной растерянности, поскольку была неспособна следовать правилам Церкви, ведь, присоединяясь к Добрым Христианкам, она обещала трапезовать и молиться не иначе, как в общине. А иногда она могла просто отчаяться, пребывая в ужасе человеческого одиночества и молчания Бога.
«Это было несколько лет тому, - признается Раймон Сеганс из Авиньонет[2]. – Я прятал у себя в течение трех дней еретичку Беренгеру де Сегревилль, и в то время она была одна, поскольку она была разлучена со своей socia. Тогда Раймон Фор из Монмор привел ей другую еретичку в качестве спутницы, а потом увел их обеих от меня, и я поклонился им перед тем, как они ушли. Через некоторое время я встретил socia Совершенной Беренгеры де Сегревилль у Тользана де Салль, в обществе Пейтавины, хозяйки дома, и эта еретичка попросила меня дать ей что-нибудь, потому что ей нечего есть; тогда я дал ей мельгорьенское су, но я ей не кланялся…»
Голод, полное обнищание, страх перед арестом, ужас одиночества: ситуации, которые воскрешают перед нами воспоминания дающих показания людей, становятся все более и более трагическими. Многочисленны были матери и дочери, Совершенные, которых арестовывали вместе и вместе сжигали. Кюре Ориака, который вовсю выдавал тайны тех, кто ему исповедовался, рассказывает то, что доверила ему болтливая Эрмессенда Вигуйе[3]. В хижине, в лесной чаще, возле Камбиака, жили две Совершенные – мать и сестра Раймона Разейра. Подруга Эймерссенды, Раймонда Ольмье, иногда приходила приносить им провизию и поклонялась им. Но это сам Раймон Разейр привел свою сестру в хижину своей осиротевшей матери, чтобы та уделила ей consolament и сделала ее своей socia, своей ритуальной спутницей. Возможно, до самого костра?
Проявления семейного героизма, суровой преданности, скромного благородства, упрямого мужества и ясной воли соседствуют в длинном, мрачном, монотонном реестре книг Инквизиции с самой отвратительной трусостью. Отныне история проклятых пишется с тяжелым сердцем.
Некий Понс Жан из Сен-Мартен-Лаланда несомненно добился всяческого благоволения со стороны Братьев-инквизиторов. Как мы фамильярно сказали бы сегодня, поздравления от жюри. Вот цитата из того, что он им рассказывал:
«Однажды, когда мой сын Арнод заболел и врач Жан пришел в мой дом, чтобы лечить его, Гийом Фор, байли Сен-Мартен, пришел ко мне с двумя женщинами-еретичками. У одной из этих еретичек была сломана рука, и Гийом Фор попросил врача ее вылечить; но врач отказался. Тогда Гийом Фор ушел из моего дома с этими двумя еретичками, и на следующий день они были арестованы и сожжены» [4].
Арнод де Клеренс, бедный рыцарь из Кассес, и его жена Гильельма, которых мы уже встречали и которые также были скомпрометированы защитой еретиков, как и семья Гузенс из Сен-Мартен-Лаланда, все же попытались несколько оправдаться в глазах Бернара де Ко, запутавшись - и запутывая нас – в темных историях разоблачений.
В саstrum Кассес, как и в Сен-Мартен и во многих других, сами совладельцы, братья Рокевилль, подавали всем пример в увлечении катаризмом. Арнод де Клеренс, конечно, следовал им. До 1240 года он был рьяным защитником еретиков; в 1237 году, когда он встретил, случайно или намеренно, трех Совершенных Женщин в лесу Гьюзоль – Бруну, даму Оренку, сестру Гийома Аймерика, и Когулю, сестру Гийома Грайя – то тут же рассказал об этом своей жене. Она среагировала немедленно и отнесла им шерсть для пряжи; взамен она пообещала печь для них хлеб в своей печи. Однако эти три женщины так и не получили своей оплаты, поскольку кюре Сен-Полет арестовал их почти сразу же.
Гильельма и Арнод де Клеренс принимали у себя и прятали двух других Совершенных Женщин, Маркезию и ее подругу Раймонду. Это было в 1241 году. Обеих этих женщин им доверил Раймонд де Рокевилль, сам сеньор Кассес, который впоследствии вместе со своим братом Бертраном де Рокевилль отвел их в более безопасное место, в Авиньонет. Нужно сказать, что Совершенная Раймонда была дамой Раймондой де Рокевилль, супругой самого сеньора де Кассес.
Супруги Клеренс принимали у себя множество раз Совершенную Маркезию с различными спутницами – еще одной Раймондой, Азалаис. Гильельма де Клеренс призналась инквизитору, что в течение двенадцати дней в этом самом (то есть в 1245) году, она прятала у себя, между Пятидесятницей и праздником Святого Иоанна летнего, Маркезию и Раймонду в своем доме, и что обе Совершенные Женщины все время на нее работали – пряли, помогали в работе по дому, и так далее. Потом ее муж, не предупредив ее, выдал их кюре Кассес. Арнод де Клеренс рассказывает инквизитору об этом много подробностей. Он рассказывает ему, как этот самый кюре вначале посоветовал ему немного подождать, в надежде, что обе Совершенные привлекут в ловушку и других еретиков, потому что он хорошо знал, что у Маркезии двое сыновей являются Совершенными, и они, конечно же, придут ее навестить. Но через четыре дня его терпение лопнуло, и кюре арестовал обеих Совершенных Женщин в доме Клеренс.
Арнод де Клеренс добавляет также, что Понс и Арнод Айнард, двое Добрых Людей, сыновей Совершенной Маркезии, прибыли той же ночью увидеть свою мать и спросили, где она. Хотя хозяин дома объяснил им, что двух Добрых Дам арестовали, они не дали себя обмануть, и заявили ему, что ведь он сам на них донес. Тогда он отдал им кусок хлеба, который принадлежал их матери – и который она, возможно, благословила – и они ушли с этим хлебом[1]. Единственное материальное воспоминание, за исключением плодов неустанной работы, которое Добрая Дама могла оставить в этом мире.
Материальная нищета изгнанников усложняла их моральное состояние. Две подруги, будучи вместе, были Церковью и могли следовать своему обряду, питать свою веру и крепить религиозные надежды. Но опасности и трудности подпольной жизни иногда могли их разлучить, иногда одну из них арестовывали, а вторая оказывалась в полной растерянности, поскольку была неспособна следовать правилам Церкви, ведь, присоединяясь к Добрым Христианкам, она обещала трапезовать и молиться не иначе, как в общине. А иногда она могла просто отчаяться, пребывая в ужасе человеческого одиночества и молчания Бога.
«Это было несколько лет тому, - признается Раймон Сеганс из Авиньонет[2]. – Я прятал у себя в течение трех дней еретичку Беренгеру де Сегревилль, и в то время она была одна, поскольку она была разлучена со своей socia. Тогда Раймон Фор из Монмор привел ей другую еретичку в качестве спутницы, а потом увел их обеих от меня, и я поклонился им перед тем, как они ушли. Через некоторое время я встретил socia Совершенной Беренгеры де Сегревилль у Тользана де Салль, в обществе Пейтавины, хозяйки дома, и эта еретичка попросила меня дать ей что-нибудь, потому что ей нечего есть; тогда я дал ей мельгорьенское су, но я ей не кланялся…»
Голод, полное обнищание, страх перед арестом, ужас одиночества: ситуации, которые воскрешают перед нами воспоминания дающих показания людей, становятся все более и более трагическими. Многочисленны были матери и дочери, Совершенные, которых арестовывали вместе и вместе сжигали. Кюре Ориака, который вовсю выдавал тайны тех, кто ему исповедовался, рассказывает то, что доверила ему болтливая Эрмессенда Вигуйе[3]. В хижине, в лесной чаще, возле Камбиака, жили две Совершенные – мать и сестра Раймона Разейра. Подруга Эймерссенды, Раймонда Ольмье, иногда приходила приносить им провизию и поклонялась им. Но это сам Раймон Разейр привел свою сестру в хижину своей осиротевшей матери, чтобы та уделила ей consolament и сделала ее своей socia, своей ритуальной спутницей. Возможно, до самого костра?
Проявления семейного героизма, суровой преданности, скромного благородства, упрямого мужества и ясной воли соседствуют в длинном, мрачном, монотонном реестре книг Инквизиции с самой отвратительной трусостью. Отныне история проклятых пишется с тяжелым сердцем.
Некий Понс Жан из Сен-Мартен-Лаланда несомненно добился всяческого благоволения со стороны Братьев-инквизиторов. Как мы фамильярно сказали бы сегодня, поздравления от жюри. Вот цитата из того, что он им рассказывал:
«Однажды, когда мой сын Арнод заболел и врач Жан пришел в мой дом, чтобы лечить его, Гийом Фор, байли Сен-Мартен, пришел ко мне с двумя женщинами-еретичками. У одной из этих еретичек была сломана рука, и Гийом Фор попросил врача ее вылечить; но врач отказался. Тогда Гийом Фор ушел из моего дома с этими двумя еретичками, и на следующий день они были арестованы и сожжены» [4].
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}