Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.2.Средневековые женщины. 8. Окончание. Женщина и таинство

[credentes]

Женщина и таинство

              

               Катары называли друг друга Христианами, а Христианами становились те, кто получал это имя и достоинство путем крещения. Общины катаров, таким образом, были монашескими общинами в строгом смысле этого слова, то есть состояли из клириков, а не из клириков и мирян. Верные или верующие, слушавшие их проповеди, и ожидавшие, что однажды тоже получат это крещение, до тех пор оставались как бы вне Церкви. Теоретически, так должно было быть и с послушниками. Еще больше усиливает этот яркий образ монашеских общин, которыми были группы катаров, сходство их крещения возложением рук с обрядом посвящения, то есть с произнесением монашеских обетов.

        

    Конечно, крещение - таинство катаров - несет в себе печать раннехристианской традиции, символа вступления в христианскую жизнь. Сами Добрые Христиане называли это крещение не иначе, как духовным Крещением Иисуса Христа, или, на окситан, consolament – что означает утешение, то есть, является напоминанием или аллюзией на Духа Святого Утешителя, как Он определяется в Новом Завете[1]. Но этот обряд, несомненно, приобретал функции посвящения, поскольку только крещеные, Христиане, могли уделить полученное ими достоинство другому человеку, и были полномочны проповедовать Слово Божье, таким образом, выполняя пастырскую и священническую роль. Катарская Церковь, Церковь Добрых Христиан, не имела иных священников, кроме крещеных Христиан, Совершенных мужчин и женщин, как их называли католические полемисты - все они были ее клириками.

               Мужчины и женщины без всяких различий могли получать это крещение – посвящение катаров. Катарский клир формировался из Христиан и Христианок, и как одни, так и другие, имели право проповедовать и уделять таинство. Просто женщины никогда не появляются среди катарской иерархии диаконов, коадьюторов и епископов, хотя ни один из этих титулов, как кажется, не связан с особыми качествами святости или посвящения, а лишь с практической функцией организации общин[2].

Все это совершенно не удивительно, если мы обратимся к чисто христианскому контексту. Уже в ранней Церкви только крещенные во имя Иисуса Христа имели право носить звание христианина - или христианки – и до сих пор, с точки зрения всех христианских Церквей, женщины имеют право крестить – водой – в случае смертельной опасности. Потому для средневековых христиан это было еще легче принять… Можно сказать, что более экстравагантным в глазах средневековых христиан было, без сомнения, право проповедовать, которое таинство consolament давало женщинам. Католическое крещение водой никогда не предоставляло христианкам такого права[3].

               Будучи таинством крещения и посвящения, и даже соборования умирающих в одном обряде, consolament катаров являлся также вступлением в монашескую жизнь, и потому мы не слишком хорошо знаем, где именно следует разместить катарского клирика, не важно, мужчину или женщину – в рамках священнического или же монашеского чина? Собственно говоря, торжественное обещание, которое они давали, принимая возложение рук общины, было обетом буквально следовать заповедям Евангелий[4], а также классическими монашескими обетами целомудрия и воздержания, общинной жизни и произнесения молитв в литургические часы. Христиане и Христианки у катаров играли намного более важную и существенную роль, чем обычные крещенные христиане у католиков. Они вели религиозную жизнь, они были клириками, подчиненными уставу, монахами и монахинями, посвященными Богу, но при этом уполномоченными иметь в миру священническую миссию проповеди Евангелия и уделения таинства их Церкви. Потому и роль катарской женщины-Христианки была, несомненно, в христианском средневековом мире намного более важной, чем у ее католической сестры, даже если их статус имел одну и ту же природу.

---

[1] Например: «Церкви же…, при утешении от Святаго Духа, умножались» (Деян.9:31).

[2] Епископы еще получали, по-видимому, второй consolament «посвящения в епископы» через возложение рук уже имеющегося епископа, становясь на этой стадии коадьюторами (Старшим Сыном или Младшим Сыном по терминологии средневековых катаров).

[3] Были, правда, по крайней мере, в Восточных Церквях, диаконисы, получившие возложение рук епископа и, возможно, имевшие право говорить о Боге. Возможно, средневековые Совершенные женщины – живая память этой старинной институции? В любом случае, в западноевропейских Церквях функций диаконисы не существовало. По этому поводу можно сослаться на исследование Hubert LE BOURDELLES, «Les ministeres feminins dans le Haut Moyen Age en Occident” в коллективном труде La Femme au Moyen Age (Maubeuge, Touzot, 1990), p. 11-25.

[4] Речь идет исключительно о заповедях Нагорной Проповеди: не убий, не клянись, не суди, не кради, не прелюбодействуй… Все эти заповеди были общими для всех евангелических движений в целом, особенно для вальденсов, которых Инквизиция в течение многих столетий вычисляла по их отказу приносить присягу. В этом катары выглядят тоже абсолютно евангельскими.