![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesОбычное христианство хорошего общества.
В 1145 году миссия Бернарда из Клерво в Альбижуа и Тулузен выявила сильные тенденции резкого антиклерикализма у той самой аристократии, которая питала симпатии к еретикам. Довольно нуждающееся и очень многочисленное, но гордое, это мелкое дворянство, вассалы Тренкавелей и графов Тулузских, уже давно пыталось, чтобы жить согласно своему рангу, обратить в свою пользу налоги и повинности, которые крестьяне должны были выплачивать Церкви - эту знаменитую церковную десятину, которую стало требовать и собирать реформированное папство. Богатые прелаты и купающиеся в роскоши аббаты были для этих маленьких сеньоров castrum владетельными соперниками с непомерными политическими претензиями. Они мстили им насмешками, развивая при своих дворах новые ценности светской культуры, элегантной и духовной, иногда очень вольной во всех смыслах этого слова. Трубадуры, воспевавшие земную любовь, изощрялись также и в остроумной сатире на монахов и римских клириков. Совладельцы castrum и рыцари все более естественно склонялись к поддержке другой христианской Церкви, с параллельной епископальной иерархией, открывавшей свои религиозные дома прямо в их бургадах: Церкви, интеллектуально более верной, не собиравшей ни налогов, ни десятины, работавшей, чтобы жить, и высказывавшей неприязнь к привязанности к миру, его роскоши и его делам. Однако в остальной Европе эту Церковь повсеместно осуждали как еретическую.
ДВОР «ИСКУССТВА ЛЮБВИ»
Trobar и fine amour - искусство любви, созданное трубадурами, на протяжении двух столетий расцветало в сердцах на землях от Лимузен до Прованса, от Италии до Каталонии (вверху: банкет при дворе). Можно сказать, что это воспевание радостей земной любви вышло далеко за пределы «страны катаров». Однако религиозная атмосфера XIII века сильно повлияла на упадок этого искусства. К концу XIII столетия последние трубадуры, поющие при дворе Альфонсо Мудрого, ученого и благочестивого короля Кастилии, воспевали уже не даму из плоти и крови, а небесную даму, Деву Марию.
Раймонд де Мираваль (наверху), совладелец маленького castrum Кабарде, был одним из самых известных трубадуров своего времени; друг графа Раймонда VI Тулузского, он писал свои изысканные стихи о любви в открыто катарском контексте, и исполнял их как при дворах Кабарет и Сайссак, так и в домах Добрых Женщин в Мираваль или Отпулле. Когда пришли крестоносцы, он послал пламенный призыв королю Педро Арагонскому: «Если он сможет отвоевать Каркассон, то станет императором храбрости […], и тогда дамы и их возлюбленные смогут вернуть себе радости любви, которые они утратили». В 1213 году Педро вступил в войну на стороне Раймонда VI, но битва при Мюрет стала катастрофой; Раймонд де Мираваль, лишенный имущества Монфором, умер в изгнании, в Лерида.
«Искусство любви» трубадуров и куртуазная культура признавали за дамами, принадлежавшими к этой аристократии, ценности сердца и мудрость любви. Обычное средиземноморское право разрешало этим дамам наследовать, пользоваться и передавать по наследству имущество, и даже разделять сеньоральную власть с другими совладельцами. Однако они часто жестоко страдали от недостатка духовной жизни. В то время на землях между Бордо и Магелон-Монпелье ощущалась реальная острая нехватка женских монастырей, и дамы, желавшие достичь спасения, после того, как они исполнили свой долг жены и матери многочисленных наследников, с интересом тянулись к этой независимой от Рима христианской Церкви. Тем более что эта Церковь не только открывала религиозные дома для женщин, но и предоставляла им священнические функции. Стало очень распространенным явлением, что эти «катарские матриархини» (по выражению Мишеля Рокбера), эти прекрасные дамы трубадуров, с наступлением первых признаков старости, начинали новую религиозную жизнь, причем, не закрываясь в глуши монастырей, а в качестве респектабельных и уважаемых духовных наставниц своих родственников - как, например, дама Гарсенда, мать пяти совладельцев дю Ма-Сен-Пуэль.
Многочисленное аристократическое сословие Окситании, воспитанное на светской культуре трубадуров, и часто довольно бедное из-за раздробления, вызванного обычным правом владения и наследования, добровольно становилось вольнодумным, и даже антиклерикальным. Роже Тренкавель долгое время держал в плену епископа Альби, а его друг Бернард де Сайссак в свою очередь, арестовал аббата Алета. Но при этом они часто выказывали большое уважение к катарскому клиру. Конечно же, эта аристократия другими глазами смотрела на Церковь, лишенную претензий на светскую власть. Мафре Эмергаут в своем Бревиарии Любви пытается морализировать по поводу поведения аристократов.
ПОДДЕРЖКА АРИСТОКРАТИИ
В Ломбере в 1165 году, как в Верфей и Альби в 1145 году, аристократия участвовала в диспутах между католическими прелатами и епископальной делегацией еретиков, открыто склоняясь на сторону последних. Сам виконт Тренкавель защищал их, и католические власти ничего не могли с этим поделать, разве что в принципе осудили тезисы Сикарда Селлерье, а также укоряли совладельцев Ломбера за слишком явные симпатии к «мерзостной секте ткачей и ариан». В 1177 году Раймонд V, граф Тулузский и искренний католик, написал генеральному капитулу ордена Сито грустное письмо, объявляя о своей готовности помочь как морально, так и военной силой, побороть ересь, которая уже структурировалась в Церкви и охватила как его прекрасное графство, так и соседние земли. Однако у меня связаны руки, - писал он дальше по сути, - мои вассалы и вассалы моих вассалов поддерживают еретиков и открыто их защищают.
Можно сказать, что мелкая и средняя аристократия окситанских бургад поставляла наибольшее количество обитателей монашеских общин Добрых Мужчин и Добрых Женщин, и даже князья не оставались в стороне: Роже Тренкавель, виконт Каркассона, Альби и Безье, вместе со своей женой Азалаис Тулузской, с большим уважением и почтением относился к еретическим христианам и их верующим. В последние годы XII столетия дамы графской семьи де Фуа становились катарскими монахинями; в Тулузе Раймонд VI, начиная с 1194 года, открыто высказывал толерантность к Добрым Людям и их епископу Тулузскому, чего не позволял себе его отец, Раймонд V.
ДОСТИГАТЬ СПАСЕНИЯ ИЗЫСКАННЫМ ПУТЕМ
В Окситании катарское христианство очень четко позиционируется как особо изысканный способ достичь спасения. Во всяком случае, оно пользовалось поддержкой правящих слоев, обеспечивавших ему свободу распространения. Соотношение сил было таково, что католические власти не могли применять политику физических репрессий, как они привыкли поступать, хватая и сжигая еретиков во всей остальной Европе.
Монахи в миру.
Документы единогласно представляют нам ситуацию таким образом, что катарский евангелизм прежде всего распространялся в высшем обществе средневековой Окситании. Выходило так, что в чрезвычайно благоприятной общественной атмосфере castrum религиозные симпатии аристократической и культурной элиты с большим удовольствием воспринимались всем населением и перенимались как модные веяния. Например, увлечение прекрасных дам Добрыми Людьми-проповедниками и их рвение принять монашеские обеты вызвали среди местных горожанок и крестьянок волну стремления следовать их примеру религиозного призвания. А открытое расположение грандов к этой Церкви прибавило ей легитимности в глазах христианского населения бургад.
Культура, взращенная при окситанских дворах и персонифицированная фигурами тулузского романского искусства (наверху), а также процветающая в итальянских городах, стала питательной средой и для письменной культуры катарских монахов. До нас дошло пять написанных катарами книг. Три из них - итальянского происхождения: схоластическая Книга о двух началах Джованни де Луджио (около 1240 года), латинский ритуал, прикрепленный к выше упомянутой рукописи, и окситанский ритуал, бытовавший в Альпах (конец XIV века), и теперь хранящийся в Дублине. Две книги - лангедокского происхождения: анонимный трактат на латыни (около 1220 года) и ритуал на окситан, хранящийся в Лионе. В этих книгах содержится настоящая христианская теологическая рефлексия.
Лионский ритуал (внизу) - это текст, следующий за рукописью Катарской Библии - окситанского перевода всего комплекса Нового Завета. Это единственный катарский манускрипт с украшениями, дошедший до наших дней… Эта страница - начало servisi, или коллективной исповеди: «Мы собрались здесь перед Богом, и перед вами, и перед орденом святой Церкви…»
Но катаризм и сам по себе содержал достаточно аргументов, чтобы утвердить свою христианскую легитимность и вызвать народные симпатии. Попробуем описать и проанализировать эти аргументы так, как это сделали бы они сами, а не с помощью уничижительного и враждебного дискурса их противников. Достаточно взять дошедшие до нас аутентичные еретические тексты и сравнить их со всеми другими источниками, чтобы получить такую возможность. Для начала, чтобы лучше «влезть в шкуру» побежденных, а не писать с точки зрения победителей, попробуем принять терминологию, которую в то время использовали сами верующие этой религии, и отбросить чужие и унизительные прозвища, используемые обычно для их названия - еретик, катар, совершенный или совершенная, и называть их Добрыми Мужчинами и Добрыми Женщинами или Добрыми Христианами и Добрыми Христианками.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
no subject
Date: 2013-03-15 07:31 pm (UTC)no subject
Date: 2013-03-15 07:33 pm (UTC)С уважением
no subject
Date: 2013-03-15 07:41 pm (UTC)no subject
Date: 2013-03-15 09:56 pm (UTC)С уважением
no subject
Date: 2013-03-16 08:15 am (UTC)no subject
Date: 2013-03-16 05:20 pm (UTC)С уважением