Анн Бренон. Монсегюр. Часть 2
Jun. 12th, 2008 12:20 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesВосстановление Церкви.
Массабрак, маленький замок на холодной земле, уже давно принадлежал семье Альзю, приносившей оммаж сеньорам Лавеланет. Защищенный глубокими долинами, поросшими зеленой травой, под сенью гор, недалеко от грозных рыцарей Монсегюра, замок еще не подпустил к себе ни одного французского солдата. Хотя Ги де Леви, маршал короля Франции, уже овладел Мирпуа, Лавеланет и землёй д’Ольме. Госпожой этих мест была дама Азалаис, сестра Раймонда де Перейля, Добрая верующая, детство которой прошло в доме Христианок в Лавеланет, куда ее забрала мать, Форнейра. Но незадолго до крестового похода она оставила монашескую жизнь и ушла из общины Добрых Женщин, чтобы выйти замуж за рыцаря Альзю де Массабрака, получившего ее согласие.
Через двадцать с лишним лет Альзю де Массабрак, участвовавший во всех битвах и походах против крестоносцев и королевской армии, множество раз терявший и вновь отвоёвывавший свою землю, скоропостижно умер от тяжёлой болезни в Перейль, в доме, принадлежавшем семье его жены. Дама Азалаис осталась вдовой. Вместе со всеми родственниками и знакомыми из соседних замков она участвовала в церемонии христианской смерти - или, как еще говорили, счастливого конца - своего мужа, получившего утешение и крещение из рук диакона Жана Камбиаира, которого для этого срочно вызвали из Монсегюра. Этой осенью 1232 года, она всё еще жила в Массабраке, в полной неуверенности, вместе со своей дочерью Фей, собиравшейся замуж, старшими сыновьями Раймондом и Отоном, уже почти достигшими возраста, когда носят оружие, и юным Альзю, который был еще ребёнком.
В Массабраке вся процессия расположилась в большой зале, посреди которой горел огонь. И все они улеглись здесь спать, на том же устланном соломой полу - тридцать монахов, их епископы и диаконы. Рыцари спали на тюфяках, за исключением одного из них, стоявшего на страже вместе с тремя солдатами. Лошадей и мулов пустили на ночь попастись на лугу, чтобы на заре они были полны сил. Когда занялся день, Монсеньор Гвиберт де Кастр благословил всех собравшихся, дам и молодых людей, живших в замке, маленький отряд из Монсегюра и рыцарей-фаидитов, возвращавшихся в Лаурагэ: Изарна де Фанжу и Пьера де Мазероль, которые забрали с собой Раймонда Санса де Рабат. Длинный кортеж Добрых Людей вновь отправился в путь, в сопровождении Раймонда де Перейля, его бальи и единственного рыцаря Бертрана де Барденака. Но отсюда дорога была абсолютно безопасной. Еще ни один французский солдат не осмеливался ступить на землю между Массабраком и Монсегюром.
Дорога, красиво огражденная огромными камнями, поднималась среди ясеней и буков, понемногу приобретавших осеннюю окраску. Дорогу пересекали чистые горные ручьи. Копыта лошадей оставляли глубокие следы на влажной почве. Клубы тумана еще поднимались со дна ущелья. Там, за полупрозрачной стеной из вязов, в свете утра, еще холодного, клубящегося густым туманом, внезапно возникла гора Монсегюр, мрачная и голубая, и заняла всё видимое пространство. И им оставалось только спуститься к ее подножию, обогнуть ее с запада, чтобы, в конце концов, с южной стороны, войти в низкие укреплённые ворота. Дорога потихоньку взбиралась по склону скалы, от одной укрепленной стены к другой, до самой деревни, окружавшей дом Раймонда де Перейля.
Старый епископ Тулузский хорошо знал эту дорогу. Так же, как он знал и улицы этой деревни, где было столько домов Церкви, и это высокогорное жилище Раймонда де Перейля, где тот обитал со своей семьей и родственниками, и эти головокружительные виды до самого бесконечного горизонта, открывающиеся за любой из стен деревни. Гвиберт де Кастр и сам некогда находил убежище в Монсегюре, когда война приняла угрожающие размеры, а Фанжу было впервые захвачено оккупантами. Во времена мира он тоже иногда поднимался сюда, чтобы посетить общины Добрых Мужчин и Добрых Женщин, где жила и Форнейра де Перейль. Но сегодня он знал, что это место, принадлежащее графу Тулузскому и находящееся на землях графа де Фуа, пребывает в руках аристократической семьи, преданной делу Церкви и связанной всевозможными связями с сопротивлением. Это место представляло собой как бы горный остров, который далеко стороной обходили все битвы и ужасы войны, и этот остров всё еще оставался нетронутым и недоступным.
Кортеж Добрых Людей, одетых в тёмные одежды, растянулся вдоль дороги, поднимаясь всё выше и выше, мимо причудливо изрезанных скал. Гвиберт де Кастр и Раймонд де Перейль медленно, бок о бок, ехали во главе этой процессии. А из деревни спускались к ним удивлённые и радостные жители, впереди которых были два рыцаря-фаидита - Арнот-Роже де Мирпуа, брат Раймонда де Перейля, и его кузен Беренгер де Лавеланет. Наверху, в торжественной тишине главной залы замка, окруженный иерархами Церкви, епископами и диаконами Добрых Христиан, епископ Тулузский наконец-то объяснил причину своего прибытия в сопровождении такой представительной делегации Церкви. Он попросил Раймонда де Перейля, стоявшего вместе со своим бальи и рыцарями своего дома, согласиться на то, чтобы Церковь имела постоянное место пребывания в безопасности его укрепленной деревни.
Необходимо время, чтобы граф Тулузский вновь собрал свои силы, чтобы он смог заключить союз со своим кузеном, английским королем и другими великими князьями, нужно время, чтобы королевская власть Франции перестала исходить из рук слишком набожной женщины, и чтобы император и итальянские города урезонили чванливость папы Римского, выступил в защиту этой идеи Арнот-Роже де Мирпуа, один из самых преданных друзей Церкви. Нужно время, чтобы граф Тулузский вновь женился и подарил нам прекрасного сына, - присоединился к его аргументам и Беренгарий де Лавеланет, любитель куртуазного рыцарства. Нужно время, чтобы Церковь Божья могла бы возобновить возможность поддерживать в этом мире власть, данную Христом своим апостолам – власть отпускать грехи и спасать души, - сказал Гвиберт де Кастр, - чтобы путь справедливости и правды, дарованный нам Христом и изложенный в Писании, не закрылся вновь.
Раймонд де Перейль долго колебался, несмотря на отважные и вдохновенные речи своих друзей и товарищей, Ота Арнода де Шатоверден, Арнода де Мейревилль, Раймонда де Рокевилль, и особенно своего брата Арнода Роже, который был очень вовлечен в дела Церкви. Но именно ему, Раймонду де Перейлю, выпала доля принять ответственность за это решение и его неизбежные последствия. Он знал, что его сюзерен, граф Раймонд VII Тулузский, связанный по рукам и ногам недавним подчинением, молча поддерживает демарш Церкви в изгнании. Но он также знал, что долгое время эта поддержка будет только моральной, и что в этом мире против него будут сразу две силы, раздувшиеся от гордыни и ощетинившиеся насилием. И очень трудно противостоять им, понимая, что к тебе со всей решительностью и без промедления будут применены эти орудия зла, гордыня и насилие: на какую же помощь может рассчитывать тот, кто осмелится бросить вызов одновременно папе Римскому и королю Франции?
Но он был Добрым верующим, сыном Доброй Христианки Форнейры, а его жена, дама Корба, была дочерью Доброй Христианки Маркезии. А все их родственники и союзники были лишены своих земель в силу злобы Лукавого. И каждый из них оплакивал мать, тетю или сестру, погибших на кострах крестового похода. И потому он согласился. Монсегюр, небольшое горное владение Раймонда де Перейля, стал престолом и средоточием Церкви Добрых Христиан, изгнанной из остального мира.
Когда решение было принято, Монсеньор Гвиберт де Кастр, епископ Христиан Церкви Тулузской, совершил первый акт восстановления своей израненной войной Церкви. В присутствии благородного собрания рыцарей-фаидитов он торжественно провел церемонию повторного возложения рук на Тенто, епископа Церкви Аженуа, и Вигоро де ля Баконь, его Старшего Сына. Затем он повторно высвятил Жана Камбиаира, своего собственного Младшего Сына, и двух присутствующих диаконов – Бернарда Бонафу и Бернарда де Монтоти. Потом он возложил руки на всех присутствующих Добрых Христиан, на всех Добрых Женщин Монсегюра, и на Риксенду дель Теиль, их приориссу.
Общий вид на пог или пеш, Монсегюр. Вид с запада, позволяющий лучше всего вообразить «гору спасения», короной которой являлась фортифицированная деревня.
Старая дорога, ведущая по южному склону пеш, укрепленная и иногда вырубленная в скале, еще и сегодня используется посетителями.
На следующий день, в замковой зале, он говорил с верующими. Окруженный своими товарищами из высшей иерархии Церквей Тулузской и Аженуа, он произнес длинную проповедь о предназначении Добрых верующих этого места, чтобы упрочить их доверие и убеждение в том, что его Церковь имеет большую власть спасать их души и множить в этом лежащем во зле мире послание надежды и спасения Иисуса Христа. В первом ряду слушателей были сеньор Монсегюра с женой Корбой и старшими дочерьми, Арпей и Филиппой, с братом Арнодом Роже де Мирпуа, золовкой Сесиль де Монсервер, дочерью Доброй Женщины Брайды, всеми остальными родственниками и людьми их дома. И каждый чувствовал свою душу укрепившейся, а сердце – преисполненным мужества, как и всегда бывало в присутствии Добрых Христиан.
Потом наступил поцелуй мира, передаваемый от Добрых Людей Добрым верующим, а лицам противоположного пола – через посредство книги Евангелия. Потом Гвиберт де Кастр поблагодарил Раймонда де Перейля за гостеприимство, и занял дом, где он уже жил раньше со своими ближайшими товарищами. Это был дом, куда верующие приходили послушать его проповеди и спросить совета, где рыцари ели за его столом хлеб Святой Молитвы, благословленный его рукой. Это был дом, куда он каждый раз возвращался, чтобы передохнуть после всякой изнурительной и опасной миссии, когда он отваживался спуститься в низину, чтобы проповедовать верным и служить Богу.
Террасы бывшей катарской деревни Монсегюр под донжоном теперешнего замка.
Он со дня на день ожидал прибытия своего Старшего Сына, Бернарда де Ламота, который в 1220 – 1228 годах был самым лучшим деятелем Церкви, и с его помощью удалось восстановить Церковь в Тулузэ, Лантарес и нижнем Кверси еще до покорения графа. И теперь, в новом подполье, если бы Бог так захотел, его мудрость и решительность могли бы очень пригодиться. Но Бернард де Ламот умер от внезапной болезни, так никогда и не вернувшись в Монсегюр. Тогда Гвиберт де Кастр высвятил Жана Камбиаира на своего Старшего Сына, а на Младшего Сына – Доброго Человека Бертрана Марти, избранного советом Церкви. Потом прибыл епископ Разес, Раймонд Агульер, заменивший своего предшественника, старого Христианина Бенуа де Термез. Он прибыл со своими иерархами, чтобы тоже установить престол своей Церкви, вместе с Церквями Тулузской и Аженуа, под охраной Монсегюра. В то же самое время иерархия Церквей Каркассе и Альбижуа укрылась на высотах Монтань Нуар в чащобах лесов Пик де Норе, между Отполь и Праделле Кабарде, между Риукс Минервуа и Серезе. И в то же самое время Церковь Римская, папа, юристы канонического права курии Римской, юристы римского права из Тулузы, изобретали жестокую и скурпулезную систему, орудие, с помощью которого они рассчитывали уничтожить Церковь Добрых Христиан и силой отвоевать у нее души: Инквизицию.
Почти все дома на улицах Монсегюра были домами Церкви, домами Добрых Женщин и Добрых Мужчин. Они там жили в маленьких общинах от четырех до десяти человек, а к этим домам еще добавлялись пристройки, лепящиеся как гнезда, то тут, то там, на склонах горы. И понемногу деревня охватила всю вершину горы, и даже, подобно взошедшему тесту, переваливалась через стены, свисая над пропастью, а где-то внизу открывались горизонты и далекие равнины, где столько верующих ждали их в своих домах. И в то же самое время образовалось и усилилось рыцарство Монсегюра. Раймонд де Перейль выдал замуж свою дочь Филиппу за хорошего рыцаря, настоящего воина, решительного и готового к сопротивлению, своего кузена Пьера Роже де Мирпуа, который был вдовцом и одновременно совладельцем Монсегюра. Вторая дочь Раймонда де Перейля, Арпей, тогда же вышла замуж за рыцаря Жирота де Рабат. Сестра Раймонда, Азалаис, также покинула Массабрак и Перейль и поселилась в Монсегюре с тремя сыновьями, рыцарями Раймондом и Отоном де Массабрак и юным Альзю, уже ставшим оруженосцем своего дяди, Арнода Роже. Вместе со своей матерью Азалаис в Монсегюр пришла и ее дочь Фей в сопровождении своего молодого мужа, рыцаря Гийома де Планье. И еще прибыло множество фаидитов из Разес и Лаурагэ, сыновей и внуков Добрых Женщин – Гийом де Лахиль, Раймонд де Марсейль, Брезильяк де Каилхавель и Жордан дю Ма.
И с той поры в домах, селах и бургадах низины люди с верой и надеждой смотрели на юг, на горизонт, где виднелись горы, потому что эта линия гор знаменовала Монсегюр. Монсегюр, который стал престолом их Церкви. Монсегюр, откуда Добрые Люди под охраной какого-нибудь рыцаря или солдата, несмотря на великие опасности, спускались, чтобы проповедовать Евангелие и утешать умирающих. Монсегюр, который всегда оставался для них вратами последнего приюта, куда они могли обратиться в минуту отчаяния, горя или ужаса, и спасти свою душу.
И эта отважная авантюра длилась целых двенадцать лет, с осени 1232 до весны 1244 года.
В Массабраке вся процессия расположилась в большой зале, посреди которой горел огонь. И все они улеглись здесь спать, на том же устланном соломой полу - тридцать монахов, их епископы и диаконы. Рыцари спали на тюфяках, за исключением одного из них, стоявшего на страже вместе с тремя солдатами. Лошадей и мулов пустили на ночь попастись на лугу, чтобы на заре они были полны сил. Когда занялся день, Монсеньор Гвиберт де Кастр благословил всех собравшихся, дам и молодых людей, живших в замке, маленький отряд из Монсегюра и рыцарей-фаидитов, возвращавшихся в Лаурагэ: Изарна де Фанжу и Пьера де Мазероль, которые забрали с собой Раймонда Санса де Рабат. Длинный кортеж Добрых Людей вновь отправился в путь, в сопровождении Раймонда де Перейля, его бальи и единственного рыцаря Бертрана де Барденака. Но отсюда дорога была абсолютно безопасной. Еще ни один французский солдат не осмеливался ступить на землю между Массабраком и Монсегюром.
Дорога, красиво огражденная огромными камнями, поднималась среди ясеней и буков, понемногу приобретавших осеннюю окраску. Дорогу пересекали чистые горные ручьи. Копыта лошадей оставляли глубокие следы на влажной почве. Клубы тумана еще поднимались со дна ущелья. Там, за полупрозрачной стеной из вязов, в свете утра, еще холодного, клубящегося густым туманом, внезапно возникла гора Монсегюр, мрачная и голубая, и заняла всё видимое пространство. И им оставалось только спуститься к ее подножию, обогнуть ее с запада, чтобы, в конце концов, с южной стороны, войти в низкие укреплённые ворота. Дорога потихоньку взбиралась по склону скалы, от одной укрепленной стены к другой, до самой деревни, окружавшей дом Раймонда де Перейля.
Старый епископ Тулузский хорошо знал эту дорогу. Так же, как он знал и улицы этой деревни, где было столько домов Церкви, и это высокогорное жилище Раймонда де Перейля, где тот обитал со своей семьей и родственниками, и эти головокружительные виды до самого бесконечного горизонта, открывающиеся за любой из стен деревни. Гвиберт де Кастр и сам некогда находил убежище в Монсегюре, когда война приняла угрожающие размеры, а Фанжу было впервые захвачено оккупантами. Во времена мира он тоже иногда поднимался сюда, чтобы посетить общины Добрых Мужчин и Добрых Женщин, где жила и Форнейра де Перейль. Но сегодня он знал, что это место, принадлежащее графу Тулузскому и находящееся на землях графа де Фуа, пребывает в руках аристократической семьи, преданной делу Церкви и связанной всевозможными связями с сопротивлением. Это место представляло собой как бы горный остров, который далеко стороной обходили все битвы и ужасы войны, и этот остров всё еще оставался нетронутым и недоступным.
Кортеж Добрых Людей, одетых в тёмные одежды, растянулся вдоль дороги, поднимаясь всё выше и выше, мимо причудливо изрезанных скал. Гвиберт де Кастр и Раймонд де Перейль медленно, бок о бок, ехали во главе этой процессии. А из деревни спускались к ним удивлённые и радостные жители, впереди которых были два рыцаря-фаидита - Арнот-Роже де Мирпуа, брат Раймонда де Перейля, и его кузен Беренгер де Лавеланет. Наверху, в торжественной тишине главной залы замка, окруженный иерархами Церкви, епископами и диаконами Добрых Христиан, епископ Тулузский наконец-то объяснил причину своего прибытия в сопровождении такой представительной делегации Церкви. Он попросил Раймонда де Перейля, стоявшего вместе со своим бальи и рыцарями своего дома, согласиться на то, чтобы Церковь имела постоянное место пребывания в безопасности его укрепленной деревни.
Необходимо время, чтобы граф Тулузский вновь собрал свои силы, чтобы он смог заключить союз со своим кузеном, английским королем и другими великими князьями, нужно время, чтобы королевская власть Франции перестала исходить из рук слишком набожной женщины, и чтобы император и итальянские города урезонили чванливость папы Римского, выступил в защиту этой идеи Арнот-Роже де Мирпуа, один из самых преданных друзей Церкви. Нужно время, чтобы граф Тулузский вновь женился и подарил нам прекрасного сына, - присоединился к его аргументам и Беренгарий де Лавеланет, любитель куртуазного рыцарства. Нужно время, чтобы Церковь Божья могла бы возобновить возможность поддерживать в этом мире власть, данную Христом своим апостолам – власть отпускать грехи и спасать души, - сказал Гвиберт де Кастр, - чтобы путь справедливости и правды, дарованный нам Христом и изложенный в Писании, не закрылся вновь.
Раймонд де Перейль долго колебался, несмотря на отважные и вдохновенные речи своих друзей и товарищей, Ота Арнода де Шатоверден, Арнода де Мейревилль, Раймонда де Рокевилль, и особенно своего брата Арнода Роже, который был очень вовлечен в дела Церкви. Но именно ему, Раймонду де Перейлю, выпала доля принять ответственность за это решение и его неизбежные последствия. Он знал, что его сюзерен, граф Раймонд VII Тулузский, связанный по рукам и ногам недавним подчинением, молча поддерживает демарш Церкви в изгнании. Но он также знал, что долгое время эта поддержка будет только моральной, и что в этом мире против него будут сразу две силы, раздувшиеся от гордыни и ощетинившиеся насилием. И очень трудно противостоять им, понимая, что к тебе со всей решительностью и без промедления будут применены эти орудия зла, гордыня и насилие: на какую же помощь может рассчитывать тот, кто осмелится бросить вызов одновременно папе Римскому и королю Франции?
Но он был Добрым верующим, сыном Доброй Христианки Форнейры, а его жена, дама Корба, была дочерью Доброй Христианки Маркезии. А все их родственники и союзники были лишены своих земель в силу злобы Лукавого. И каждый из них оплакивал мать, тетю или сестру, погибших на кострах крестового похода. И потому он согласился. Монсегюр, небольшое горное владение Раймонда де Перейля, стал престолом и средоточием Церкви Добрых Христиан, изгнанной из остального мира.
Когда решение было принято, Монсеньор Гвиберт де Кастр, епископ Христиан Церкви Тулузской, совершил первый акт восстановления своей израненной войной Церкви. В присутствии благородного собрания рыцарей-фаидитов он торжественно провел церемонию повторного возложения рук на Тенто, епископа Церкви Аженуа, и Вигоро де ля Баконь, его Старшего Сына. Затем он повторно высвятил Жана Камбиаира, своего собственного Младшего Сына, и двух присутствующих диаконов – Бернарда Бонафу и Бернарда де Монтоти. Потом он возложил руки на всех присутствующих Добрых Христиан, на всех Добрых Женщин Монсегюра, и на Риксенду дель Теиль, их приориссу.
Общий вид на пог или пеш, Монсегюр. Вид с запада, позволяющий лучше всего вообразить «гору спасения», короной которой являлась фортифицированная деревня.
Старая дорога, ведущая по южному склону пеш, укрепленная и иногда вырубленная в скале, еще и сегодня используется посетителями.
На следующий день, в замковой зале, он говорил с верующими. Окруженный своими товарищами из высшей иерархии Церквей Тулузской и Аженуа, он произнес длинную проповедь о предназначении Добрых верующих этого места, чтобы упрочить их доверие и убеждение в том, что его Церковь имеет большую власть спасать их души и множить в этом лежащем во зле мире послание надежды и спасения Иисуса Христа. В первом ряду слушателей были сеньор Монсегюра с женой Корбой и старшими дочерьми, Арпей и Филиппой, с братом Арнодом Роже де Мирпуа, золовкой Сесиль де Монсервер, дочерью Доброй Женщины Брайды, всеми остальными родственниками и людьми их дома. И каждый чувствовал свою душу укрепившейся, а сердце – преисполненным мужества, как и всегда бывало в присутствии Добрых Христиан.
Потом наступил поцелуй мира, передаваемый от Добрых Людей Добрым верующим, а лицам противоположного пола – через посредство книги Евангелия. Потом Гвиберт де Кастр поблагодарил Раймонда де Перейля за гостеприимство, и занял дом, где он уже жил раньше со своими ближайшими товарищами. Это был дом, куда верующие приходили послушать его проповеди и спросить совета, где рыцари ели за его столом хлеб Святой Молитвы, благословленный его рукой. Это был дом, куда он каждый раз возвращался, чтобы передохнуть после всякой изнурительной и опасной миссии, когда он отваживался спуститься в низину, чтобы проповедовать верным и служить Богу.
Террасы бывшей катарской деревни Монсегюр под донжоном теперешнего замка.
Он со дня на день ожидал прибытия своего Старшего Сына, Бернарда де Ламота, который в 1220 – 1228 годах был самым лучшим деятелем Церкви, и с его помощью удалось восстановить Церковь в Тулузэ, Лантарес и нижнем Кверси еще до покорения графа. И теперь, в новом подполье, если бы Бог так захотел, его мудрость и решительность могли бы очень пригодиться. Но Бернард де Ламот умер от внезапной болезни, так никогда и не вернувшись в Монсегюр. Тогда Гвиберт де Кастр высвятил Жана Камбиаира на своего Старшего Сына, а на Младшего Сына – Доброго Человека Бертрана Марти, избранного советом Церкви. Потом прибыл епископ Разес, Раймонд Агульер, заменивший своего предшественника, старого Христианина Бенуа де Термез. Он прибыл со своими иерархами, чтобы тоже установить престол своей Церкви, вместе с Церквями Тулузской и Аженуа, под охраной Монсегюра. В то же самое время иерархия Церквей Каркассе и Альбижуа укрылась на высотах Монтань Нуар в чащобах лесов Пик де Норе, между Отполь и Праделле Кабарде, между Риукс Минервуа и Серезе. И в то же самое время Церковь Римская, папа, юристы канонического права курии Римской, юристы римского права из Тулузы, изобретали жестокую и скурпулезную систему, орудие, с помощью которого они рассчитывали уничтожить Церковь Добрых Христиан и силой отвоевать у нее души: Инквизицию.
Почти все дома на улицах Монсегюра были домами Церкви, домами Добрых Женщин и Добрых Мужчин. Они там жили в маленьких общинах от четырех до десяти человек, а к этим домам еще добавлялись пристройки, лепящиеся как гнезда, то тут, то там, на склонах горы. И понемногу деревня охватила всю вершину горы, и даже, подобно взошедшему тесту, переваливалась через стены, свисая над пропастью, а где-то внизу открывались горизонты и далекие равнины, где столько верующих ждали их в своих домах. И в то же самое время образовалось и усилилось рыцарство Монсегюра. Раймонд де Перейль выдал замуж свою дочь Филиппу за хорошего рыцаря, настоящего воина, решительного и готового к сопротивлению, своего кузена Пьера Роже де Мирпуа, который был вдовцом и одновременно совладельцем Монсегюра. Вторая дочь Раймонда де Перейля, Арпей, тогда же вышла замуж за рыцаря Жирота де Рабат. Сестра Раймонда, Азалаис, также покинула Массабрак и Перейль и поселилась в Монсегюре с тремя сыновьями, рыцарями Раймондом и Отоном де Массабрак и юным Альзю, уже ставшим оруженосцем своего дяди, Арнода Роже. Вместе со своей матерью Азалаис в Монсегюр пришла и ее дочь Фей в сопровождении своего молодого мужа, рыцаря Гийома де Планье. И еще прибыло множество фаидитов из Разес и Лаурагэ, сыновей и внуков Добрых Женщин – Гийом де Лахиль, Раймонд де Марсейль, Брезильяк де Каилхавель и Жордан дю Ма.
И с той поры в домах, селах и бургадах низины люди с верой и надеждой смотрели на юг, на горизонт, где виднелись горы, потому что эта линия гор знаменовала Монсегюр. Монсегюр, который стал престолом их Церкви. Монсегюр, откуда Добрые Люди под охраной какого-нибудь рыцаря или солдата, несмотря на великие опасности, спускались, чтобы проповедовать Евангелие и утешать умирающих. Монсегюр, который всегда оставался для них вратами последнего приюта, куда они могли обратиться в минуту отчаяния, горя или ужаса, и спасти свою душу.
И эта отважная авантюра длилась целых двенадцать лет, с осени 1232 до весны 1244 года.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
no subject
no subject
Date: 2008-06-12 11:49 am (UTC)С уважением
no subject
Date: 2008-06-12 08:14 pm (UTC)no subject
Date: 2008-06-13 09:06 am (UTC)Только это не мои труды, а госпожи Анн Бренон и других ученых.
С уважением
Религиозный тест
Date: 2008-06-13 09:44 am (UTC)Вчера меня сподобили пройти тест http://uath.org/religiometer Хотелось бы узнать Ваше мнение об этом тесте как специалиста: туфта это или нет. Если будет время, гляньте, пожалуйста. Заранее спасибо.
Re: Религиозный тест
Date: 2008-06-13 09:55 am (UTC)Они же параметры задают какие-то - по собственным представлениям о.
С уважением
Re: Религиозный тест
(А то ведь сами знаете какой у нас народ тёмный, а Ваше мнение, думаю, многим поможет).
Re: Религиозный тест
Date: 2008-06-13 10:24 am (UTC)С уважением
Про это
Date: 2008-06-13 10:32 am (UTC)Смех продлевает жизнь.