![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesПоследнее слово Белибаста
Гийом Белибаст имеет очень дурную репутацию в современной литературе. Прежде всего, в нем видят Совершенного-неудачника, и даже развратника, не способного соблюдать обет целомудрия. Более того, со всей суровостью напоминают также, что он – всего лишь необразованный крестьянин, сделавший карьеру Совершенного случайно и без особого призвания, чтобы скрыться в катарском подполье от светского правосудия за убийство пастуха. Будучи Совершенным удачи и неудачи, плохо образованным и подготовленным, плохо справлявшимся с искушениями этого мира, Белибаст понемногу всем этим был, что, впрочем, не помешало ему даже вот таким образом привлечь к себе определенные симпатии[1]. Однако он, по крайней мере, не остановился там, где другие отступали: он достиг счастливого конца, вступив на костер, которого вполне мог бы избежать, отрекшись: Жак Фурнье несомненно был бы счастлив предложить своей пастве в 1321 году поучительный спектакль торжественного отречения в Памье последнего катарского Совершенного. Однако он передал Белибаста инквизитору Каркассона, скорее всего, Жану де Бону. Тот, в свою очередь, передал его в руки светской власти, а именно его светскому сеньору архиепископу Нарбоннскому, который без особого шума сжег его в Виллеруж-Терменез, где уже не надо было показывать поучительных примеров[2].
Впрочем, если верить воспоминаниям тех, кто встречался с ним до самого конца, Арноду Сикре или Пьеру Маури, этот несчастный Белибаст проповедовал не так уж плохо и, кажется, он максимально точно запомнил евангельское учение, полученное им от Филиппа д'Алайрака или братьев Отье. На самом деле, нельзя отрицать юмора этого персонажа и его добродушия без игры слов[3], которые выявляют в наших глазах все краски его жизни – очень человеческой, очень пылкой и, конечно, очень катарской. И, вне всяких сомнений, он заслужил того, чтобы ему досталось последнее слово.
Вот размышления, которые он однажды высказал Пьеру Маури, наблюдая у порога своего дома католического попа со святыми дарами, который шел уделять соборование умирающему:
«Можно сказать, что если поп несет это тело Христово, так это, наверное, потому, что оно не может ходить… А я вот еще думаю, каким образом оно может служить больному для спасения его души – ведь этот кусок хлеба, попав в его утробу, будет похоронен вместе с телом и сгниет с ним! В любом случае, я бы съел целую миску такого хлеба…»[4].
Пьер Маури также вспоминает о прекрасном рационализме проповедей Доброго Человека:
«Белибаст и другие еретики говорили, что клирики заставляют людей строить красивые церкви и раскрашивать их, но сами они не хотят ни за что платить. И они делают статуи, но эти статуи не имеют никакой ценности, потому что они не что иное, как идолы. И я слыхал, как Гийом Белибаст говорил, что Сын Божий сказал: «Дети Мои, не верьте тем, кто ходит в широких плащах и просит и кричит на улицах и посреди своих идолов: они верят в то, что Я их услышу из-за громких криков, но Я удалюсь от них, ибо они не в правде и истине. Но вы, дети Мои, заходите в свои комнаты и там молитесь Мне, и Я услышу вас (Мф. 5:5)» […] Они говорили, что на алтарях ничего не происходит, но наоборот, что чудеса через посредство святых делаются князем мира сего, то есть злым божеством, а клирики и священники делают алтари, церкви и идолов, чтобы обманывать людей […] Но это князь мира сего […] насылает все болезни, ибо он налагает их на людей и затем лечит их, когда хочет и в той мере, как он хочет» [5].
Разумеется, Белибаст сказал также и несколько глупостей. Будучи крестьянином, он начал составлять список животных, принадлежащих дьяволу – как если бы не дьявол сотворил все в этом вертепе – и который, разумеется, совпадает со списком животных, вредных для сельского хозяйства: волк, змея, мошка. Но мы увидим, что подобные различения были особенно красноречивы для крестьянской аудитории. Но, впрочем, какой вкус проглядывает через юмор, передаваемый Арнодом Сикре, доносчиком, который впоследствии рассказывает о своей миссии начальнику.
Вот Белибаст перед статуей святой Девы:
«Дайте грошик этой Маруське!... Сердце человека – истинная Церковь Божья, а не материальная церковь» [6].
Вот Белибаст рассказывает о смерти престарелого Совершенного Раймонда де Кастельно: чтобы избежать подозрений, умирающий должен был исповедаться перед священником, и отвечая на все ритуальные вопросы о том, верит ли он в догматы католической веры, он говорил, что верит во всё, во что должен верить добрый христианин, не вдаваясь в подробности, а затем причастился.
«И что! – сказал Белибаст, - ты можешь не верить, что облатка – это тело Господне, но нужно совсем не иметь аппетита, чтобы не проглотить эту вафельку».
Чуть позже, во время похорон, всегда играя в католика на публику, Белибаст сам нес кропило, и обрызгивал людей святой водой.
«Вряд ли им будет так уж плохо от того, что на них попадет пару капель воды, - комментировал он, - во время путешествия мы переносим намного больше воды из-за дождя, но мы же не сворачиваем с пути по этой причине» [7].
Белибаст даже объяснял Арноду Сикре, что он иногда ходит в церковь, опять-таки, чтобы избежать подозрений: «В конце концов, Отцу Небесному можно точно так же молиться в церкви, как и в любом другом месте!» [8].
Но в этом реестре есть и более серьезные вещи касательно нашего главного героя. Около 1320 года Гийом Белибаст однажды проповедует Арноду Сикре о принципе передачи духовного крещения в Церкви Божьей, начиная от Христа, а потом от одного Доброго Человека к другому, и уточняет:
«И так же от одной Доброй Женщины к другой, ибо оно передается как Добрыми Женщинами, так и Добрыми Мужчинами, и Добрые Женщины имеют эту власть, и могут принимать на ложе смерти как мужчин, так и женщин, по крайней мере, если рядом не будет ни одного Доброго Мужчины, и люди, принятые Добрыми Женщинами, спасены так же, как и принятые Добрыми Мужчинами» [9].
Конечно, крестьянин Белибаст не мог полностью избавиться от мезогении, присущей его культурным традициям. Но это его исповедание веры замечательно во всех отношениях, особенно в эпоху, когда осталась лишь отдаленная память о Совершенных Женщинах… Но конечно, в пору своей юности, подле Филиппа д'Алайрака, он имел возможность повстречаться с исключением по имени Ода Буррель, называемая Жакобой.
В любом случае, Арнода Сикре, который продал инквизитору этого вроде бы неотесанного Белибаста, чтобы получить обратно конфискованный дом своей матери, славной памяти Сибиллы Бэйль, настигла месть, очень яркая и элегантная. Когда доносчик и жертва были скованы вместе вооруженными людьми на вершине башни Кастельбо для того, чтобы скрыть, кто предатель, Белибаст, который прекрасно все понял, изумил и напугал Арнода Сикре, предложив ему броситься вместе с ним с высоты башни. Но говоря это ему, он в какой-то степени еще и добил его духовным превосходством:
«Если ты сможешь вернуться к лучшим чувствам и раскаешься в том, что ты мне сделал, то я приму тебя, а потом мы оба бросимся вниз с этой башни; и сразу же твоя душа и моя поднимутся к Отцу Небесному, где для нас уготованы короны и троны […] Я не забочусь о том, что станется с моим телом; ибо в нем нет ничего от меня; оно принадлежит другому. Сам Отец Небесный не имеет ничего общего с моим телом, Он не желает видеть его в Своем Царствии, ибо тело человека принадлежит тому, кто его создал – князю мира сего; а Отец Небесный не желает иметь ничего общего с тем, что сделано богом и князем мира сего…»[10].
Хотя Белибаст был первым, кто должен был бы знать, что, нарушив обеты, он не имел больше власти принимать кого-либо духовным крещением, и разве что надеяться самому быть спасенным другим в таком его состоянии. Но между строк показаний Арнода Сикре мы можем прочесть то, как этот неудавшийся Совершенный, прекрасно знавший послание надежды катаризма, заплатил в избытке, чтобы не умереть побежденным.
Гийом Белибаст имеет очень дурную репутацию в современной литературе. Прежде всего, в нем видят Совершенного-неудачника, и даже развратника, не способного соблюдать обет целомудрия. Более того, со всей суровостью напоминают также, что он – всего лишь необразованный крестьянин, сделавший карьеру Совершенного случайно и без особого призвания, чтобы скрыться в катарском подполье от светского правосудия за убийство пастуха. Будучи Совершенным удачи и неудачи, плохо образованным и подготовленным, плохо справлявшимся с искушениями этого мира, Белибаст понемногу всем этим был, что, впрочем, не помешало ему даже вот таким образом привлечь к себе определенные симпатии[1]. Однако он, по крайней мере, не остановился там, где другие отступали: он достиг счастливого конца, вступив на костер, которого вполне мог бы избежать, отрекшись: Жак Фурнье несомненно был бы счастлив предложить своей пастве в 1321 году поучительный спектакль торжественного отречения в Памье последнего катарского Совершенного. Однако он передал Белибаста инквизитору Каркассона, скорее всего, Жану де Бону. Тот, в свою очередь, передал его в руки светской власти, а именно его светскому сеньору архиепископу Нарбоннскому, который без особого шума сжег его в Виллеруж-Терменез, где уже не надо было показывать поучительных примеров[2].
Впрочем, если верить воспоминаниям тех, кто встречался с ним до самого конца, Арноду Сикре или Пьеру Маури, этот несчастный Белибаст проповедовал не так уж плохо и, кажется, он максимально точно запомнил евангельское учение, полученное им от Филиппа д'Алайрака или братьев Отье. На самом деле, нельзя отрицать юмора этого персонажа и его добродушия без игры слов[3], которые выявляют в наших глазах все краски его жизни – очень человеческой, очень пылкой и, конечно, очень катарской. И, вне всяких сомнений, он заслужил того, чтобы ему досталось последнее слово.
Вот размышления, которые он однажды высказал Пьеру Маури, наблюдая у порога своего дома католического попа со святыми дарами, который шел уделять соборование умирающему:
«Можно сказать, что если поп несет это тело Христово, так это, наверное, потому, что оно не может ходить… А я вот еще думаю, каким образом оно может служить больному для спасения его души – ведь этот кусок хлеба, попав в его утробу, будет похоронен вместе с телом и сгниет с ним! В любом случае, я бы съел целую миску такого хлеба…»[4].
Пьер Маури также вспоминает о прекрасном рационализме проповедей Доброго Человека:
«Белибаст и другие еретики говорили, что клирики заставляют людей строить красивые церкви и раскрашивать их, но сами они не хотят ни за что платить. И они делают статуи, но эти статуи не имеют никакой ценности, потому что они не что иное, как идолы. И я слыхал, как Гийом Белибаст говорил, что Сын Божий сказал: «Дети Мои, не верьте тем, кто ходит в широких плащах и просит и кричит на улицах и посреди своих идолов: они верят в то, что Я их услышу из-за громких криков, но Я удалюсь от них, ибо они не в правде и истине. Но вы, дети Мои, заходите в свои комнаты и там молитесь Мне, и Я услышу вас (Мф. 5:5)» […] Они говорили, что на алтарях ничего не происходит, но наоборот, что чудеса через посредство святых делаются князем мира сего, то есть злым божеством, а клирики и священники делают алтари, церкви и идолов, чтобы обманывать людей […] Но это князь мира сего […] насылает все болезни, ибо он налагает их на людей и затем лечит их, когда хочет и в той мере, как он хочет» [5].
Разумеется, Белибаст сказал также и несколько глупостей. Будучи крестьянином, он начал составлять список животных, принадлежащих дьяволу – как если бы не дьявол сотворил все в этом вертепе – и который, разумеется, совпадает со списком животных, вредных для сельского хозяйства: волк, змея, мошка. Но мы увидим, что подобные различения были особенно красноречивы для крестьянской аудитории. Но, впрочем, какой вкус проглядывает через юмор, передаваемый Арнодом Сикре, доносчиком, который впоследствии рассказывает о своей миссии начальнику.
Вот Белибаст перед статуей святой Девы:
«Дайте грошик этой Маруське!... Сердце человека – истинная Церковь Божья, а не материальная церковь» [6].
Вот Белибаст рассказывает о смерти престарелого Совершенного Раймонда де Кастельно: чтобы избежать подозрений, умирающий должен был исповедаться перед священником, и отвечая на все ритуальные вопросы о том, верит ли он в догматы католической веры, он говорил, что верит во всё, во что должен верить добрый христианин, не вдаваясь в подробности, а затем причастился.
«И что! – сказал Белибаст, - ты можешь не верить, что облатка – это тело Господне, но нужно совсем не иметь аппетита, чтобы не проглотить эту вафельку».
Чуть позже, во время похорон, всегда играя в католика на публику, Белибаст сам нес кропило, и обрызгивал людей святой водой.
«Вряд ли им будет так уж плохо от того, что на них попадет пару капель воды, - комментировал он, - во время путешествия мы переносим намного больше воды из-за дождя, но мы же не сворачиваем с пути по этой причине» [7].
Белибаст даже объяснял Арноду Сикре, что он иногда ходит в церковь, опять-таки, чтобы избежать подозрений: «В конце концов, Отцу Небесному можно точно так же молиться в церкви, как и в любом другом месте!» [8].
Но в этом реестре есть и более серьезные вещи касательно нашего главного героя. Около 1320 года Гийом Белибаст однажды проповедует Арноду Сикре о принципе передачи духовного крещения в Церкви Божьей, начиная от Христа, а потом от одного Доброго Человека к другому, и уточняет:
«И так же от одной Доброй Женщины к другой, ибо оно передается как Добрыми Женщинами, так и Добрыми Мужчинами, и Добрые Женщины имеют эту власть, и могут принимать на ложе смерти как мужчин, так и женщин, по крайней мере, если рядом не будет ни одного Доброго Мужчины, и люди, принятые Добрыми Женщинами, спасены так же, как и принятые Добрыми Мужчинами» [9].
Конечно, крестьянин Белибаст не мог полностью избавиться от мезогении, присущей его культурным традициям. Но это его исповедание веры замечательно во всех отношениях, особенно в эпоху, когда осталась лишь отдаленная память о Совершенных Женщинах… Но конечно, в пору своей юности, подле Филиппа д'Алайрака, он имел возможность повстречаться с исключением по имени Ода Буррель, называемая Жакобой.
В любом случае, Арнода Сикре, который продал инквизитору этого вроде бы неотесанного Белибаста, чтобы получить обратно конфискованный дом своей матери, славной памяти Сибиллы Бэйль, настигла месть, очень яркая и элегантная. Когда доносчик и жертва были скованы вместе вооруженными людьми на вершине башни Кастельбо для того, чтобы скрыть, кто предатель, Белибаст, который прекрасно все понял, изумил и напугал Арнода Сикре, предложив ему броситься вместе с ним с высоты башни. Но говоря это ему, он в какой-то степени еще и добил его духовным превосходством:
«Если ты сможешь вернуться к лучшим чувствам и раскаешься в том, что ты мне сделал, то я приму тебя, а потом мы оба бросимся вниз с этой башни; и сразу же твоя душа и моя поднимутся к Отцу Небесному, где для нас уготованы короны и троны […] Я не забочусь о том, что станется с моим телом; ибо в нем нет ничего от меня; оно принадлежит другому. Сам Отец Небесный не имеет ничего общего с моим телом, Он не желает видеть его в Своем Царствии, ибо тело человека принадлежит тому, кто его создал – князю мира сего; а Отец Небесный не желает иметь ничего общего с тем, что сделано богом и князем мира сего…»[10].
Хотя Белибаст был первым, кто должен был бы знать, что, нарушив обеты, он не имел больше власти принимать кого-либо духовным крещением, и разве что надеяться самому быть спасенным другим в таком его состоянии. Но между строк показаний Арнода Сикре мы можем прочесть то, как этот неудавшийся Совершенный, прекрасно знавший послание надежды катаризма, заплатил в избытке, чтобы не умереть побежденным.
[1] См отличный роман, где описывается его жизнь, основанный на реестрах Жака Фурнье, изданных Жаном Дювернуа: Henri GOUGAUD, Belibaste, Le Seuil, Paris,1982. -
[2] В те времена в Нарбоннэ единственными «еретиками» были так называемые францисканцы-спиритуалы и их беспокойные третьи ордена – бегины.
[3] Во французском языке слово «добродушие» - «bonhomie”, очень созвучна французскому «bons hommes» - Добрые Люди.
[4] Показания Пьера Маури перед Жаком Фурнье, op.cit., т.3, p. 1011.
[5] Показания Пьера Маури перед Жаком Фурнье, op.cit., т.3, p. 1109-1110.
[6] Показания Анода Сикре перед Жаком Фурнье, op.cit., т.3, p. 776.
[7] Там же, op.cit., т.3, p. 777.
[8] Там же
[9] Там же, р.774.
[10] Там же, р.779-780.
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}