Время милосердия
Oct. 17th, 2011 07:30 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
credentesВ Церкви добрых христиан было понятие о «времени милосердия» – когда Господь Наш пришел в мир, чтобы вернуть людям память об их истинной небесной отчизне и основать Свою Церковь, призванную спасать души. Но возникает вопрос: разве люди, жившие за 5 столетий до Христа или через 5 столетий после ухода из этого мира последнего христианина, были чем-то хуже тех, кому посчастливилось жить подле Христа, и апостолов Его, и наследников апостолов? Или современные люди отягощены такими уж особо страшными грехами, что вынуждены жить во времена, когда «блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие»? Или во времена античности «по причине умножения беззакония, во многих охладела любовь»?
Нет, милосердный Бог-Отец не мог так поступить – избрать одних Своих детей и оставить других. Он пытался звать неразумных детей домой и раньше, как сказано об этом в Писании: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Матф.23:37; Лука 13:34) А так как остались глухи и не захотели, «се, оставляется дом ваш пуст».
Но что значит «пуст»? Нет сейчас, как и не было до прихода Иисуса Христа в этом мире Церкви, которая имеет власть спасать души? Но чем мы, ныне живущие, не заблудшая овца, не потерянная драхма? Тем более, что некоторые овцы/драхмы сами хотят найтись. Только вот нет в этом мире тех, кому мы могли бы сказать: «Господин! Если хочешь, можешь меня очистить» (Матф.8:2; Марк 1:40; Лука 5:12) Потому что все они покинули этот мир.
Но вот вспоминаются мне в книге приговоров Бернарда Ги два приговора, которые, как это ни странно, помогают взглянуть на нынешнее положение дел более оптимистично. Первый приговор касается Пейре Гийома Санчеса из Прунет. Арестованный уже после ареста Пейре Отье, зимой 1309-10 г., он был осужден на костер как вновь впавший в ересь 5 апреля 1310 г. вместе с другими шестнадцатью верующими-рецидивистами. Но сожгли его не с ними, а на одном костре с Пейре Отье, 10 апреля, и это подчеркивает его особый статус. Бернард Ги осудил его именно как еретика-рецидивиста. Вот выдержка из его приговора:
«Ты заявил и подтвердил перед нами в судебном порядке, что ты веришь и придерживаешься той веры, в которую верит и которой придерживается Пейре Отье, о котором мы знаем, что он еретик, а также его товарищи по секте и по вере, и в этой вере, как ты утверждал и утверждаешь, ты желал бы жить и умереть. И что если бы ты заболел или бы тебе угрожала смерть какого-либо рода, то ты бы хотел, чтобы подле тебя оказался Пейре Отье или кто-либо из его секты и его веры, и принял бы тебя в свою секту и в свой орден, в котором и благодаря которому, как ты говоришь и веришь, ты мог бы достичь Спасения…»
Мы не знаем, пересекались ли где-то - в коридорах Мура, в доме Инквизиции, по дороге в кафедральный собор Сен-Этьен - Пейре Отье и Пейре Гийом из Прунет. Равно как не знаем, успел ли первый возложить руки и принять последнего. Но декларация веры, так шокировавшая Бернарда Ги, сделала свое дело: Пейре Гийом из Прунет достиг счастливого конца подле Старшего, пусть и разделив его костер.
Ну, хорошо, - скажут некоторые, - Пейре Гийом хоть в последние минуты своей жизни был рядом с христианином, и потому спас свою душу, но мы то – нет! И тем интереснее дело другого верующего - Пейре Раймонда дез Уго (более подробно о его деле можно почитать вот здесь…).
Когда сожгли шестнадцать рецидивистов, а затем двух нераскаявшихся еретиков, верующие, осужденные на заключение в Муре, начинали или продолжали свое бесконечное путешествие в неподвижности, «на хлебе скорби и воде страданий». Среди них был и Пейре Раймонд дез Уго, получивший свой приговор – пожизненное заточение в «тесном Муре» (то есть в камере, где нельзя было лечь в полный рост, на содержание в кандалах и без права выхода в общую залу) в тот же день, что и Пейре Гийом из Прунет, 5 апреля 1310 г. И с того времени Пейре Раймонд дез Уго пребывал в тишине застенков, в полной изоляции, заживо погребенный. Но настал день, и он решил покончить со всем этим. Он сделал свой еретический выбор. Он спровоцировал Инквизицию, объявив голодовку, чтобы исповедовать свою веру. 20 сентября 1313 г. приговор ему выносит заместитель Бернарда Ги, брат Раймонд де Жюмак, поскольку самого инквизитора не было тогда в Тулузе, а дело (в виду того, что организм объявившего голодовку и так был истощен «хлебом скорби») не позволяло ждать. Сравнивая два приговора – Прунета и дез Уго, бросается в глаза небольшая, но очень важная деталь. Пейре Гийом из Прунет говорит очень четко, но сжато, не желая вдаваться в теологические подробности, что он верит в то, во что верит Пейре Отье (это подтверждает догадку о том, что он был принят Пейре Отье и таким образом опасался нарушить свой обет говорить правду, неумышленно допустив неточности). Пейре Раймонд дез Уго, напротив, перечисляет сам, достаточно точно и подробно, пункты своей веры:
«…Item, о таинстве воплощения Сына Божьего ты говорил и утверждал, столь же неблагочестивым, сколь и богохульным образом, что Бог никогда не входил в чрево святой Девы Марии, … но что Сыном Божьим может быть тот, кто исполняет заповеди Бога-Отца…»
Но результативная часть приговоров Прунета и дез Уго совпадают: и тот, и другой отказались давать присягу на Евангелии и делать крестное знамение, и тот, и другой, задекларировали свою веру в Спасение через Церковь сожженных.
«…Item, о Пейре Отье, покойном еретике… и о всех его товарищах по секте и вере ты говорил и утверждал, что они Добрые Люди и Добрые христиане, которые придерживаются благой веры и хорошей секты, в которой ты желаешь жить и умереть…
Item, ты сказал, что если бы мог встретить на своем пути Пейре Санса, известного еретика, или кого-нибудь другого из его секты, то хотел бы быть принятым в их орден и их секту, на их манер и по их обряду, который святая Церковь Римская считает проклятым и зачумленным и осуждает как таковой…»
И именно эта последняя приведенная здесь декларация наполняет мое сердце надеждой. «Известный еретик» Пейре Санс не был в непосредственной близости к Пейре Раймонду дез Уго, а на то время находился на свободе в Тулузской Гаскони или Керси. Страстный призыв дез Уго прозвучал в воздух – или воззвал к небу? – но остался ли он неуслышанным?
Существует ли для Бога какая-то преграда, воздвигнутая дьяволом? Ведь время, пространство, любые стены – это изобретения того, кто хочет удержать души Божьи в своем плену. И если обряд отпущения грехов и дарования Святого Духа зависел бы исключительно от литургических жестов и физического присутствия рядом доброго христианина, сколь хрупка и ненадежна была бы Церковь, воздвигнутая на камне! В принятии Духа Святого намного важнее была интенция самого человека принять этого Духа, как сказано: «Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам» (Иак.4:8). И это был страстный призыв души неофита к Богу, с просьбой вернуть ей оставленный в Царствии Дух, который одновременно является и Духом Святым. А добрые христиане, возложив Книгу и правые руки на голову посвящаемого, только присоединялись к его просьбе: «Отче Святый, прими слугу Своего в справедливости Своей и ниспошли на него благодать Твою и Духа Святого».
Вы говорите: «Церковь Божья ушла из этого мира». Но куда ушли истинные христиане? Стоит ли нам, грешникам, молиться за них, праведников? Они верили, что, покинув этот мир, они возвратятся к Отцу Небесному. И они продолжают оставаться «делателями жатвы». И если они не наполняли житницы Господа так долго, значит – не созрела еще тогда нива. Но если люди почувствовали себя осиротевшими (а они стали так себя чувствовать с 19 века, когда Ницше с горечью констатировал «Бог умер» и обвинял кое-кого в этом «убийстве» именно ), если стали тосковать за истинным Богом – не Богом гнева, не Богом-управителем мира, но Богом-Отцом Милосердным, значит, «знаете сами, что уже близко лето» (Лук.21:30). Парадоксальным образом Инквизиция сама дала нам имена добрых христиан, а реестры Фурнье настолько подробны, что мы даже можем составить себе представление о внешности некоторых из них. И мы теперь имеем возможность звать по имени Мессера Пейре из Акса, его земного сына Жаума, и многих, многих еще, добрых христиан и христианок, пребывающих ныне подле Отца Небесного. Найденные трактаты и Ритуалы дают нам четкое представление о вере Добрых Людей, и мы уже знаем, к чему стремиться.
Да, Бог не слышит грешника… если он молится о грешном. Но если он молится о том, чтобы очиститься, чтобы вернуться в истинный дом, то как Бог может сказать такому человеку: «не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною» (Лук.11:7-8)? Если исходя из праведности просящего не отворит, то по неотступности его пошлет к нему ангела, чтобы тот отворил ему. Сказано ведь: «приходящего ко Мне не изгоню вон» (Иоан.6:37). Поэтому устремление к Богу - это и призыв к тем, которые не умерли, но обрели жизнь вечную. А если мы знаем их по именам, то и им наверное, проще придти к нам– Пейре, Гийома, Жаума, Фелипа, Берната, Пейре Гийома Санчеса и Пейре Раймонда дез Уго; Жаметту, Себелию, Эксклармонду, Риксенду… Может, не все они нам явятся. Но кто-то из них обязательно придет, неся нам нашу утраченную некогда корону.
«Отче Святый, Боже правый… Не дай нам умереть в мире, чуждом Богу, ведь мы не от мира и мир не для нас…» Стучите, и отворят вам.
Нет, милосердный Бог-Отец не мог так поступить – избрать одних Своих детей и оставить других. Он пытался звать неразумных детей домой и раньше, как сказано об этом в Писании: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Матф.23:37; Лука 13:34) А так как остались глухи и не захотели, «се, оставляется дом ваш пуст».
Но что значит «пуст»? Нет сейчас, как и не было до прихода Иисуса Христа в этом мире Церкви, которая имеет власть спасать души? Но чем мы, ныне живущие, не заблудшая овца, не потерянная драхма? Тем более, что некоторые овцы/драхмы сами хотят найтись. Только вот нет в этом мире тех, кому мы могли бы сказать: «Господин! Если хочешь, можешь меня очистить» (Матф.8:2; Марк 1:40; Лука 5:12) Потому что все они покинули этот мир.
Но вот вспоминаются мне в книге приговоров Бернарда Ги два приговора, которые, как это ни странно, помогают взглянуть на нынешнее положение дел более оптимистично. Первый приговор касается Пейре Гийома Санчеса из Прунет. Арестованный уже после ареста Пейре Отье, зимой 1309-10 г., он был осужден на костер как вновь впавший в ересь 5 апреля 1310 г. вместе с другими шестнадцатью верующими-рецидивистами. Но сожгли его не с ними, а на одном костре с Пейре Отье, 10 апреля, и это подчеркивает его особый статус. Бернард Ги осудил его именно как еретика-рецидивиста. Вот выдержка из его приговора:
«Ты заявил и подтвердил перед нами в судебном порядке, что ты веришь и придерживаешься той веры, в которую верит и которой придерживается Пейре Отье, о котором мы знаем, что он еретик, а также его товарищи по секте и по вере, и в этой вере, как ты утверждал и утверждаешь, ты желал бы жить и умереть. И что если бы ты заболел или бы тебе угрожала смерть какого-либо рода, то ты бы хотел, чтобы подле тебя оказался Пейре Отье или кто-либо из его секты и его веры, и принял бы тебя в свою секту и в свой орден, в котором и благодаря которому, как ты говоришь и веришь, ты мог бы достичь Спасения…»
Мы не знаем, пересекались ли где-то - в коридорах Мура, в доме Инквизиции, по дороге в кафедральный собор Сен-Этьен - Пейре Отье и Пейре Гийом из Прунет. Равно как не знаем, успел ли первый возложить руки и принять последнего. Но декларация веры, так шокировавшая Бернарда Ги, сделала свое дело: Пейре Гийом из Прунет достиг счастливого конца подле Старшего, пусть и разделив его костер.
Ну, хорошо, - скажут некоторые, - Пейре Гийом хоть в последние минуты своей жизни был рядом с христианином, и потому спас свою душу, но мы то – нет! И тем интереснее дело другого верующего - Пейре Раймонда дез Уго (более подробно о его деле можно почитать вот здесь…).
Когда сожгли шестнадцать рецидивистов, а затем двух нераскаявшихся еретиков, верующие, осужденные на заключение в Муре, начинали или продолжали свое бесконечное путешествие в неподвижности, «на хлебе скорби и воде страданий». Среди них был и Пейре Раймонд дез Уго, получивший свой приговор – пожизненное заточение в «тесном Муре» (то есть в камере, где нельзя было лечь в полный рост, на содержание в кандалах и без права выхода в общую залу) в тот же день, что и Пейре Гийом из Прунет, 5 апреля 1310 г. И с того времени Пейре Раймонд дез Уго пребывал в тишине застенков, в полной изоляции, заживо погребенный. Но настал день, и он решил покончить со всем этим. Он сделал свой еретический выбор. Он спровоцировал Инквизицию, объявив голодовку, чтобы исповедовать свою веру. 20 сентября 1313 г. приговор ему выносит заместитель Бернарда Ги, брат Раймонд де Жюмак, поскольку самого инквизитора не было тогда в Тулузе, а дело (в виду того, что организм объявившего голодовку и так был истощен «хлебом скорби») не позволяло ждать. Сравнивая два приговора – Прунета и дез Уго, бросается в глаза небольшая, но очень важная деталь. Пейре Гийом из Прунет говорит очень четко, но сжато, не желая вдаваться в теологические подробности, что он верит в то, во что верит Пейре Отье (это подтверждает догадку о том, что он был принят Пейре Отье и таким образом опасался нарушить свой обет говорить правду, неумышленно допустив неточности). Пейре Раймонд дез Уго, напротив, перечисляет сам, достаточно точно и подробно, пункты своей веры:
«…Item, о таинстве воплощения Сына Божьего ты говорил и утверждал, столь же неблагочестивым, сколь и богохульным образом, что Бог никогда не входил в чрево святой Девы Марии, … но что Сыном Божьим может быть тот, кто исполняет заповеди Бога-Отца…»
Но результативная часть приговоров Прунета и дез Уго совпадают: и тот, и другой отказались давать присягу на Евангелии и делать крестное знамение, и тот, и другой, задекларировали свою веру в Спасение через Церковь сожженных.
«…Item, о Пейре Отье, покойном еретике… и о всех его товарищах по секте и вере ты говорил и утверждал, что они Добрые Люди и Добрые христиане, которые придерживаются благой веры и хорошей секты, в которой ты желаешь жить и умереть…
Item, ты сказал, что если бы мог встретить на своем пути Пейре Санса, известного еретика, или кого-нибудь другого из его секты, то хотел бы быть принятым в их орден и их секту, на их манер и по их обряду, который святая Церковь Римская считает проклятым и зачумленным и осуждает как таковой…»
И именно эта последняя приведенная здесь декларация наполняет мое сердце надеждой. «Известный еретик» Пейре Санс не был в непосредственной близости к Пейре Раймонду дез Уго, а на то время находился на свободе в Тулузской Гаскони или Керси. Страстный призыв дез Уго прозвучал в воздух – или воззвал к небу? – но остался ли он неуслышанным?
Существует ли для Бога какая-то преграда, воздвигнутая дьяволом? Ведь время, пространство, любые стены – это изобретения того, кто хочет удержать души Божьи в своем плену. И если обряд отпущения грехов и дарования Святого Духа зависел бы исключительно от литургических жестов и физического присутствия рядом доброго христианина, сколь хрупка и ненадежна была бы Церковь, воздвигнутая на камне! В принятии Духа Святого намного важнее была интенция самого человека принять этого Духа, как сказано: «Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам» (Иак.4:8). И это был страстный призыв души неофита к Богу, с просьбой вернуть ей оставленный в Царствии Дух, который одновременно является и Духом Святым. А добрые христиане, возложив Книгу и правые руки на голову посвящаемого, только присоединялись к его просьбе: «Отче Святый, прими слугу Своего в справедливости Своей и ниспошли на него благодать Твою и Духа Святого».
Вы говорите: «Церковь Божья ушла из этого мира». Но куда ушли истинные христиане? Стоит ли нам, грешникам, молиться за них, праведников? Они верили, что, покинув этот мир, они возвратятся к Отцу Небесному. И они продолжают оставаться «делателями жатвы». И если они не наполняли житницы Господа так долго, значит – не созрела еще тогда нива. Но если люди почувствовали себя осиротевшими (а они стали так себя чувствовать с 19 века, когда Ницше с горечью констатировал «Бог умер» и обвинял кое-кого в этом «убийстве» именно ), если стали тосковать за истинным Богом – не Богом гнева, не Богом-управителем мира, но Богом-Отцом Милосердным, значит, «знаете сами, что уже близко лето» (Лук.21:30). Парадоксальным образом Инквизиция сама дала нам имена добрых христиан, а реестры Фурнье настолько подробны, что мы даже можем составить себе представление о внешности некоторых из них. И мы теперь имеем возможность звать по имени Мессера Пейре из Акса, его земного сына Жаума, и многих, многих еще, добрых христиан и христианок, пребывающих ныне подле Отца Небесного. Найденные трактаты и Ритуалы дают нам четкое представление о вере Добрых Людей, и мы уже знаем, к чему стремиться.
Да, Бог не слышит грешника… если он молится о грешном. Но если он молится о том, чтобы очиститься, чтобы вернуться в истинный дом, то как Бог может сказать такому человеку: «не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною» (Лук.11:7-8)? Если исходя из праведности просящего не отворит, то по неотступности его пошлет к нему ангела, чтобы тот отворил ему. Сказано ведь: «приходящего ко Мне не изгоню вон» (Иоан.6:37). Поэтому устремление к Богу - это и призыв к тем, которые не умерли, но обрели жизнь вечную. А если мы знаем их по именам, то и им наверное, проще придти к нам– Пейре, Гийома, Жаума, Фелипа, Берната, Пейре Гийома Санчеса и Пейре Раймонда дез Уго; Жаметту, Себелию, Эксклармонду, Риксенду… Может, не все они нам явятся. Но кто-то из них обязательно придет, неся нам нашу утраченную некогда корону.
«Отче Святый, Боже правый… Не дай нам умереть в мире, чуждом Богу, ведь мы не от мира и мир не для нас…» Стучите, и отворят вам.
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}