Катары: бедняки Христовы или апостолы Сатаны. Часть 3. Продолжение 1

[credentes]

ДОБРЫЕ МУЖЧИНЫ И ДОБРЫЕ ЖЕНЩИНЫ

В бургадах виконтства Каркассон, графства Фуа или графства Тулузского было очень много общинных домов катаров. Женские общины имели также особенные функции гостеприимства. Добрые Женщины кормили голодных за своим столом, ухаживали за больными, принимали путников, устраивали бездомных. Роль женщин в катарской Церкви была намного больше и активнее, чем у католических монахинь.

Как и их духовные братья, женщины имели право проповедовать - и в основном они это делали в домах верующих, преимущественно для женских аудиторий - и даже осуществлять, в случае необходимости, таинство спасения души. До самых времен Инквизиции, и несмотря на массовые казни на кострах во время крестовых походов, их было все еще большое количество среди катарского клира. Привязанность женщин к этой форме христианства, признавшей за ними духовный и религиозный авторитет, является одной из причин массового успеха окситанского катаризма.

     

  Там, где политическая власть была достаточно толерантной, катарская Церковь смогла структурироваться в епископства и основать монашеские общины в бургадах графств Фуа, Тулузском, виконтствах Каркассон-Альби, а также в городах Северной Италии. Там христианство Добрых Людей представляло собой явный и видимый образ апостольской Церкви. В то время, как католические монахи до начала XIII века бежали от общества, строили свои монастыри в затерянных долинах и не показывались христианскому народу, за исключением некоторых, вещавших с кафедры цистерианских проповедников, катарские дома открывались на тех же самых городских улицах. Они фактически предвосхитили практику монастыря в городе будущих нищенствующих орденов, для которых они создали модель и образец.

         К тому же, в отличие от католических монастырей, дома Добрых Христиан были свободны от всякого затворничества: монахи и монахини могли входить и выходить свободно, и все в деревне или городке могли их видеть. Такая прозрачность и публичность была характерна и для отправления культов, литургии и ритуальной аскезы. Все жители городка или деревни могли de visu, наявно, наблюдать, как эти одетые в черное монахи и монахини с рвением следуют примеру апостолов, живя в бедности, целомудрии и воздержании, соблюдая только правила Евангелия, не употребляя никаких животных продуктов, отказываясь убивать даже животных и живя работой своих рук. Будучи одновременно мастерскими, школами и хосписами, дома Добрых Мужчин и Добрых Женщин представляли собой яркие очаги распространения христианства и являлись для христианского населения бургад сильной и притягательной религиозной ячейкой.

МОНАШЕСКИЙ ОРДЕН В МИРУ

      Эти монашеские дома и общины каждый месяц посещал диакон, осуществлявший литургию коллективного покаяния, которая соответствовала монастырской католической исповеди. Диаконы назначались епископальной иерархией каждой Церкви, а каждая Церковь управлялась Советом, возглавляемым епископом и двумя коадьюторами, Старшим Сыном и Младшим Сыном. После смерти епископа Старший Сын, уже фактически посвященный в сан епископа, становился его преемником, а Церковь выбирала нового Младшего Сына. Эта организация напоминает структуру ранней христианской Церкви. Подобная организация способствовала тому, что катарское христианство стало монашеским орденом, жившим и действовавшим в миру и делившимся на несколько автономных епископальных Церквей. Оригинальные тексты часто используют термин «орден святой Церкви». Она состояла из клира, соединявшего в себе функции священнического и монашеского чина, а также верующих или верных, приветствовавших свой клир тройным ритуальным поклоном и просьбой о благословении Божьем.

Когда верующий - или верующая - встречали Доброго Мужчину или Добрую Женщину, они приветствовали их тройной просьбой о благословении, трижды склоняясь перед ними в глубоком поклоне: «Добрый Христианин (Добрая Христианка), просим благословения Божьего и вашего». На третий раз верующий добавлял: «Имолитесь за меня Богу, чтобы Он сделал из меня Доброго Христианина (Добрую Христианку) и привел к счастливому концу». Добрые Мужчины и Добрые Женщины отвечали им и благословляли. Эта формула ритуального приветствия или melhorier, называемая adoratio на инквизиторском языке, являлось признаком того, что человек считался верующим. Тех, кого инквизиторы уличали в подобной практике, вынуждали признаться и в том, что они «верили, что еретики были Добрыми Христианами, и что с их помощью можно спастись». Верующие участвовали в таинствах и ели хлеб, благословленный Добрыми Христианами, преломляемый за их столом.

Проповедники Евангелия.

Но катарские монахи не только показывали пример соответствием своего образа жизни апостольскому, они также были проповедниками, которых очень любили слушать, они несли библейское слово в дома и семьи, достигая сердец тех, кого они навещали. Они читали вслух из своих книг стихи Святого Писания, переведенные с латыни, а потом комментировали их. Так они делали Евангелие доступным для ушей каждого, в то время, как священники и католический клир цитировали его только на латыни. И это было, конечно, одной из существенных причин успеха Добрых Христиан.

Не стоит, конечно, воображать, что катарские монахи проповедовали с кафедры, возможно, за исключением обучения катехизису в их школах, или в особо торжественных случаях – как, например, Гвиберт де Кастр в Монсегюре. Проповеди катаров преимущественно носили конфиденциальный характер, происходили в интимной обстановке домов верующих, часто для нескольких собравшихся, семьи и соседей. Наверху: проповедь в XIV столетии.