Жан Дювернуа. Религия катаров. Ч. II Р. VII. Cоциология. Продолжение

[credentes]

VII.1.1.2. ЗАВЕЩАНИЯ.

 

            От верующих, ожидавших последнего часа, чтобы вступить в секту, не ожидали принесения в дар всего их имущества. Достаточно было завещания. Существуют многочисленные примеры этому, от конца XII до XIV века. Это процесс был настолько ритуален, что говорилось попросту о «плате за consolamentum»  (solutio hereticationis).[1]

           

«По обычаю» записывали круглую сумму, что в общем, естественно, и чаще всего упоминается сумма в 100 су (неважно, тулузских, мельгорьенских или барселонских), которую платили мелкие дворяне Юга[2]; но иногда встречаются суммы в 12 динариев (1 су), как и 50, 40 или 30 су, вместе с выплатой от 6 до 8 сетье пшеницы[3]. Рожер де ла Тур из Лаурак, знаменитый рыцарь, записывает около 1225-1230 г. 500 су[4]. Чтобы примириться с Церковью раненый Бернар-Отон де Ниорт начинает выплачивать компнсацию за то, что удержал, достигающую 1200 мельгорьенских су[5].

            Известные лица, чтобы выразить свое особое почтение и привязанность к Церкви, завещали ей, скорее, личные вещи, например, постель (что возмущало Гийома из Пьюлоранс)[6], боевого коня[7] или оружие,[8] или даже все свое движимое имущество, вместе с верховыми животными и упряжью, за исключением того, что было необходимо для покрытия материальных потребностей его жены в течение года.[9]

            Эти завещания имели то преимущество, что давали гарантию, что они будут исполняться наследниками, из страха потерять лицо или, в случае с лошадью, по необходимости в те времена.[10] Это имущество могло иметь также высокую покупную цену.

            «Фаидиты», лишенные имущества во времена Крестового похода, обязывали своих наследников уплатить долги, «когда они получат свою землю»[11].

            Некоторые держали в резерве то, что могли завещать Церкви: людей, которых могли освободить взамен за наличность, или горшок серебряных монет[12].

            Завещание утешенного представляло собой пожертвование, а не вознаграждение за таинство. Оно принадлежало той Церкви, членом которой был утешенный, а не священникам, которые его крестили, если случались обстоятельства, что они принадлежали к соседней Церкви.[13] Эти вопросы касательно послушания в области поступления денег дискутировались до самого конца.[14] После смерти совершенного, то, что находилось в его владении, естественно, переходило к Церкви, к которой он принадлежал, даже если это были бедные пожитки.[15]

 

VII.1.1.3. РАБОТА.

 

            Мы уже говорили об обязанности совершенного работать собственными руками, и о том, какие различные формы приобретала эта деятельность.

            Разумеется, что он отдавал в распоряжение общины плоды своего труда. Однако нет сведений, позволяющих утверждать, существовала ли финансовая независимость на уровне «дома», диаконии или епархии, распределялись ли как-то доходы и на каком уровне.

---

[1]Ibid., f 95 v.

[2]Ibid., ff" 54 V , 127 r  158 r ; - Doat XXII, f 112 v° ; - XXIV, ff™ 155 r-,186 i - , 232 v.

[3]Doat XXIII, f 115 V , 328 V , 236 r.

[4]Рук. 609 Тулуза, f 72 V .

[5] Doat XXIV, f" 87 V .

[6] Doat XXI, f" 308 v° ; - Г. де Пьюлоранс, Пролог: « Получали от них целые ложа и одежду» (ed. cit., p. 25).

[7] Doat XXIII ff° 221 r 301 V-302 r. «Рыцарь Гюи де Кастильон, из Мирпуа, сказал . . . что Изарн де Кастильон, заболев болезнью, от которой позже умер, отдался еретикам в Кастельбо в Каталонии и отписал им своего коня. Свидетель не участвовал в consolamentum, но прибыл после смерти брата в Кастельбо, нашел там его коня, забрал его с собой и вернулся с ним». - « Этьен Масс, из Тулузы, сказал . . . что однажды он прибыл в Монсегюр вместе с главным лучником, Думенгом, и Раймондом Рожером из Тулузы, экюйе котрого он в то время был. Им привели коня, который принадлежал Гийому Сегюйе, и котрого он отписал еретикам… Раймонд Роже купил коня и уехал» (1240).

[8] Рук. 609 Тулуза, f 153 r°. (Бек де Фанжу, главный местный сеньор, ок. 1235).

[9] Рук. 609, f° 151 r°. (Бернар Хью де Фиест, из Фанжу, перед 1229 г.).

[10] Особенно в случае с рыцарями, которые вели партизанскую войну.

[11] Doat XXII, P 117 v, e t c .

[12] Рук. 609, f 54 (Реннвилль, Верхняя Гаронна) : « Гийом де Бараинь, из Авиньонет, получил утешение на ложе смерти от диакона Боффиль де Кассес. Бланш, жена Раймонда Пейремарти, дала совершенным со своей стороны 200 су, а он освободил ее и двух ее сыновей от дани, которую они были ему должны». « Doat XXIV, f 131 v : «горшок с 600 мельгорьенских су, зарытый под порогом дома». Впрочем, здесь идет речь о депозите Церкви.

[13] Независимость распоряжения финансами достигала, возможно, уровня диакона. Сын утешенного из Реннвилля (Верхняя Гаронна) должен отписать: « 4 су совершенным из Церкви в Авиньонет, поскольку совершенные (которые дали утешение его отцу) не принадлежали к этой Церкви, а прибыли туда по необходимости». Сами совершенные получили 2 су. Один из них принадлежал к Церкви в Вилльмур, а другой был из окружения диакона Ланта. Все они были из епархии Тулузы. (Рук. 609, f 51).

[14]Поставленное под. сомнение после 1300 года завещание одной верующей из Кабардес (Limborch, op. cit., p. 68).

[15] После ареста совершенных женщин, диакон требует возврата долга, который они взяли, чтобы выкупить отданные в залог ткани (Doat XXIII, f° 185 v°) ; - В начале XIV ст. бедный Раймонд де Кастельно передает, умирая, Белибасту, свое нищее имущество (две рубахи и немного галантереи) (J. Fournier, t. II, p. 475).